1300 м² в Сочи – проект Maxim Rymar Studio – Home and Interiors
Студия архитектора Максима Рымаря расположена в его родном городе, Санкт-Петербурге. Студия основана в 2004 году, и более чем 10 лет работы были созданы проекты частных резиденций и апартаментов мирового уровня, которые редко попадают в прессу по причине желания заказчиков не раскрывать подробности своей частной жизни.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Boca do Lobo вдохновила молодых дизайнеров на создание интерьера «частной резиденции»
Творческий почерк бюро – на стыке стилистических направлений XX века (ар-деко, модерн, итальянский дизайн 60-70х) и современного лаконичного минимализма. Тонкая грань между эклектикой и элегантностью мастерски выдержана в основательных и благородных интерьерах. Следуя функциональным задачам и ставя «рацио» во главу угла, Максим Рымарь создает архитектуру и интерьеры каждого проекта по принципу bespoke, что в современном ритме жизни становится новой, интеллектуальной роскошью
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Проект KM Studio : Квартира в Москве
В нашем сегодняшнем обзоре мы расскажем об одном из проектов этой команды – Частном доме в Сочи на 1300 кв. м. Особняк находится в черте города и предназначен для постоянного проживания семьи из четырех человек. Он построен с нуля, поэтому все пожелания заказчиков были учтены на этапе проектирования.
Все комнаты первого этажа соединены в анфиладу, а со стороны улицы их объединяет крытая галерея. “Если распахнуть все двери, то образуется большое общее пространство, с функциональными зонами, где может свободно перемещаться большое количество гостей”, – объясняет архитектор. К тому же галерея в данном случае не роскошь, а необходимость: она препятствует проникновению прямого солнечного света в дом и обеспечивает тень и прохладу.
В поисках тени и прохлады также можно выйти на террасу. Одна есть на первом этаже, она поделена на две зоны: диванную и столовую с площадкой для барбекю. “Это любимое место отдыха взрослых и детей, здесь часто бывает шумно и весело”, – комментирует Максим. Вторая терраса находится наверху, и попасть на нее можно из хозяйской спальни.
Теперь перейдем к интерьеру. Его стилистику авторы проекта обозначили как “элегантный современный интерьер с аллюзиями на ар-деко”. Между заказчиками и архитекторами с самого начала установилось полное доверие, все варианты оформления принимались с первых эскизов. “Архитекторы делали то, что им нравилось, а хозяевам было по душе то, что они получали”, – говорит Максим.
Большая часть предметов и декоративных деталей была сделана на заказ: стеновые панели, стеллажи, межкомнатные двери изготавливали на итальянских фабриках, а ширма из латуни, консоли из металла и камня, мраморная барная стойка и каминный портал сделаны в российских мастерских. Все ковры авторские, сотканы специально для этого проекта. Небольшие аксессуары и винтажную мебель привозили из Италии.
Источник – AD Magazine
Tags: : дизайнерский свет, дизайн, дом и интерьер, светильники, тренд 2016, тренды в дизайне, фото проектов
homeandinteriors.ru
Офис Maxim Rymar Archistudio | Проекты Найти design mate
Санкт-Петербург, Большой Проспект ПС
Офис Maxim Rymar Archistudio расположен на Большом проспекте Петроградской стороны, в доме,
построенном по проекту архитектора Павла Сюзора в 1902-1903 гг.
почти аварийном состоянии. Потребовались масштабные работы по укреплению несущих конструкций и
тщательной реставрации лепного декора и столярных изделий, благодаря чему удалось сохранить аутентичную атмосферу петербургского стиля и утонченного вкуса начала XX века.
Идея проекта состояла в создании интерьера, в котором через призму европейского восприятия архитектурного наследия, его трактовки и использования в современном жилом пространстве, отразился XX век в своем стилистическом разнообразии: эклектика, арт-деко и модернизм. В обстановке использованы коллекционные итальянские светильники и винтажная мебель 40-70-х годов XX века, представляющие часть собрания архитекторов, антикварные гравюры XVII века и живопись середины-конца XX века.
В интерьере студии винтажные вещи гармонично сочетаются с фотографиями и мебелью, являющейся классикой современного дизайна. Часть обстановки составляют светильники, консоль, столики спроектированные архитекторами и являющиеся прототипами для готовящейся к производству собственной линии предметов интерьера.
Максим Рымарь
MAXIM RYMAR archistudio
maximrymar.com7 (911) [email protected]MAXIM RYMAR archistudio создает архитектурные и интерьерные проекты с 2002 года. Студия является членом СРО и надежным лицензированным бюро с высоким уровнем организованности и отлаженным порядком для работы на масштабных проектах.
В портфолио студии, помимо проектов частных домов и интерьеров, входят значимые и масштабные объекты: интерьеры стадиона ФК «Краснодар», футбольная детская академия ФК «Краснодар» и тренировочная база «Четук».
«Мне импонирует дизайн, созданный без увлечения сиюминутной модой. Дизайн, который можно охарактеризовать словом «timeless» (с) Максим Рымарь
design-mate.ru
Максим Рымарь и Павел Пригара о целях искусства и концепции пустоты
Спустя два года после масштабной реновации «Манеж» стал одним из образцовых и важнейших выставочных пространств Петербурга. Специально для Design Mate Максим Рымарь, архитектор, основатель «Maxim Rymar archistudio», побеседовал с директором выставочного зала «Манеж» Павлом Пригара о целях современного искусства, тенденциях в проектировании выставочных площадей, красоте и концепции пустоты.
Павел Пригара: Должен сказать: какой красивый стадион в Краснодаре. Я, к сожалению, видел его только на фотографиях, но, мне кажется, это удивительный проект и, к сожалению, абсолютно нетипичная для России история.
Максим Рымарь: Она действительно нетипичная – комплексным подходом. Стадион строили вместе с прилегающим к нему парком, продумывали логистику. Был не просто построен объект, но создана целая среда. В России все обычно делается в последний момент, и такие решения – редкость.
ПП: Да, у нас обычно либо интегрируют объект в уже существующую инфраструктуру, или инфраструктуру подстраивают под новый объект. Но когда строили стадион «Краснодар», это было чистое поле…
МР: Да, это очень масштабный проект, который включае в себя множество пространств, предназначенных для самых разных целей. Но давайте поговорим о том, как вообще архитектура пространства и экспозиции влияет на мнение людей.
Максим Рымарь и Павел Пригара.
ПП: Если говорить о музеях, их первоначальной функцией было собирание, хранение и исследование исторических и художественных артефактов – и только позднее они стали общественными пространствами. Во второй половине XX века объекты искусства – как и представления о художественной и культурной ценности – стали трансформироваться: появились «странные объекты», которые нельзя было оценивать однозначно, и музей волей-неволей стал пространством для дискуссии. Это подтолкнуло музей к изменениям, причем не только в способе представления экспонатов, но и организации пространства. Музей стал неким культурным пространством, в нем появились невиданные раньше видеоарт, кино, даже VR. Музей начал больше задумываться о своем зрителе и начал выстраивать с ним диалог, который не заканчивается покупкой билета. Раньше это казалось удивительным, но сейчас в музеях проходят детские мастер-классы, концерты классической музыки – все это попытки взаимодействия с аудиторией.
МР: Стадион это, конечно, не музей, но он схож с театром: поскольку в современном мире все, так или иначе, направлено на вовлечение зрителя,- любое действие превращается в перформанс, в шоу. И конечно, приемы, характерные для проектирования театра, не чужды сугубо спортивным объектам – начиная с самого образа стадиона, который напоминает древнеримский Колизей. Узкие коридоры, которые ведут к трибунам, – это все равно, что вестибюль в театре: они предваряют зрелище. Поэтому наша задача при проектировании интерьера стадиона была в том, чтобы подготовить зрителя к тому шоу, которое он увидит.
На самом деле, архитектурные приемы хоть и меняются, эти изменения незначительные.
Основные принципы проектирования масштабных сооружений, призванных удивлять, дарить эмоции, остаются неизменными на протяжении тысячелетий. Изобразительный язык – свет, цвет, контраст, объем – фактически не меняется, потому что и восприятие человека, его реакции во многом такие же, как и много лет назад. Восприятие красоты тоже практически не изменилось. Человек даже не всегда понимает, чем именно его что-то потрясло и почему он испытывает такие сильные эмоции. И, кстати, архитектура и искусство XX века, как мне кажется, именно этим и занимаются: пытаются докопаться до самых глубин человеческого разума, воздействовать на подсознание.
ПП: Мне кажется, прозвучало очень важное слово – красота. Человек действительно подсознательно инстинктивно стремится к красоте. Это очень древнее чувство, которое включает в себя стремление к безопасности, удобству, комфорту и оправданию собственного существования. Если в этом контексте говорить об искусстве XX века, то оно в некотором смысле расширяет границы восприятия красоты. Художник пытается выйти из классических канонов красоты за счет новых форм высказываний, умозаключений, предположений.
Максим Рымарь.
МР: Мне кажется, речь идет не столько о поиске красоты, сколько о попытке вызвать в человеке эмоции. Ведь мы живем в мире, где, кажется, есть все, что можно себе придумать. Мало что способно вызвать у нас сильные эмоции, но именно в этом, наверное, задача современного искусства. И красотой вызвать эмоции гораздо сложнее, чем, напротив, чем-то уродливым, даже шокирующим.
ПП: Не совсем так. Красота привычнее для человека, и если художник работает с «некрасивым» визуальным образом, это все равно попытка диалога с красотой – через противопоставление. Обращение к привычному важно, если хочешь говорить с широкой аудиторией. Вот и стадион – это ведь пространство, где невозможно выстроить персональный диалог, а нужно разговаривать сразу со всеми.
МР: Мне кажется, что и музей сейчас уже не так ориентирован на конкретного зрителя. Это скорее площадка со сменными экспозициями, с интересными массовыми мероприятиями. И то, что люди приходят в музей в том числе ради зрелищности, это неплохо: именно через массовое восприятие искусство можно найти путь к конкретному зрителю.
ПП: Да, при этом до сих пор существуют такие архаичные определения музея, как «храм искусств».
То есть музей – это все еще некое сакральное место, где идет диалог с вечностью.
При этом, у крупнейших музеев – с постоянной экспозицией – есть еще и проблема аудитории. Большая часть аудитории музеев – в первую очередь, туристы – воспринимают Эрмитаж как царскую резиденцию, а произведения искусства – как элемент декора. Далеко не все пытаются вникнуть в содержательный контекст, они воспринимают только внешний визуальный облик: и парадные лестницы, и лепнину, и зеркала, и картины.
Для музеев становится важным диалог с подготовленной аудиторией. Например, МоМА в Нью-Йорке стали обращать больше внимания именно на ту аудиторию, которая приходит не на постоянные, а на временные выставки. Они реконструируют и расширяют выставочные площади, и пытаются для каждой экспозиции создать свою историю, вступить в диалог со зрителем, взаимодействовать с ним на разных уровнях. Важно не просто продемонстрировать экспонаты, а обсудить их со зрителем. Появляются новые интерактивные формы диалога: звуки, запахи – все это влияет на восприятие.
Когда мы думали о концепции обновленного Манежа, мы обратились к подсказке, которую оставил нам архитектор здания Джакомо Кваренги – и использовали межколонное пространство как символ пустоты. Сейчас мы не занимаемся развитием самого здания как бренда, а делаем акцент на те проекты, которые оказываются внутри него, заполняют его пустоту. Манеж – выставочный зал, и мы создаем временные экспозиции. Они могут и должны быть очень разными, и каждый раз это будет новая история, рассказанная куратором. Конечно, мы не конкурируем с институциями, у которых есть собственная художественная коллекция. Но она в музеях часто довлеет над художниками, кураторами, сотрудниками. У нас больше свободы, и мы эту свободу используем, чтобы оставаться всегда актуальными. При этом концепции «белого куба» мы не придерживаемся: нам хотелось, чтобы у зала все-таки была какая-то своя, пусть и минимальная, эстетика.
Павел Пригара.
МР: Я вспоминаю те давние времена, когда в Манеже проходили выставки, совершенно не относящиеся к современному искусству. Сейчас это, конечно, важнейшая точка как на арт-карте города, место притяжения многих горожан.
ПП: Нам нравится, что удалось добиться характерных для Петербурга больших объемов – мы, насколько возможно, расширили пространство, и не только физическое. Важный момент – отсутствие арт-директора: каждую экспозицию готовит куратор, поэтому каждый проект не похож на предыдущий. Это всегда персональное высказывание и основа для диалога.
МР: Мне очень понравилась ваша мысль про пустоту. Все начинается с пустоты: сцена в театре – это пустота, футбольное поле на стадионе – тоже пустота, как и выставочная площадка. И вот в этой пустоте начинает зарождаться что-то высокое и прекрасное, как искусство, или что-то эффектное и завораживающее, как, например, состязание двух футбольных команд. По большому счету многие здания это не что иное, как оболочка для пустоты, и, мне кажется, большое умение архитектора заключается в том, чтобы научиться пользоваться этой пустотой, создавать правильную пустоту, не забитую лишними декоративными элементами. Именно поэтому, мне кажется, так интересны современные музеи: они умеют создать такую пустоту, которая призывает человека к раздумьям, заставляет его увидеть то, что он не замечал раньше.
ПП: Да, при этом это должна быть «комфортная» пустота. В прошлом году в Николаевском зале Эрмитажа проходила выставка Ансельма Кифера, и важным кураторским решением было создать с помощью абсолютно белых стен пространство, абсолютно для Эрмитажа не характерное. Работы были помещены в белый куб, чтобы не возникало никакого диалога между ними и дворцовым интерьером. Потому что даже если об этом не говорят напрямую, современное искусство, – скажем, Ян Фабр – помещенное в определенный контекст, будет прочитываться исходя из этого контекста. И иногда это уместно, а иногда излишне.
МР: Концепция «белого куба» не так плоха, мне кажется. Сейчас все стремится к интерактивности и, возможно, в скором будущем именно «белый куб» станет самой востребованной формой экспозиционного пространства – с ним можно быть делать все, что угодно. Мы сможем моментально менять цвет стен и фактуры, поднимать и опускать потолок, раздвигать пространство… Это как раз то, о чем мы говорили, работа с пустотой. То есть «белый куб» как пространство с белыми стенами – это несколько утрировано. Это скорее свободное пространство, готовое к изменениям. Петербург, конечно, город консервативный, и в плане средового дизайна здесь мало что меняется, но, мне кажется, ему пора начать жить не только своими былыми заслугами.
ПП: Однако преимущество Петербурга, в том числе, и в том, что у нас есть возможность выстраивать диалог прошлого и настоящего и будущего. На что мне еще хотелось бы обратить внимание, так это на попытки современных музеев выйти за свои физические границы. Это очень важная тенденция, связанная, в том числе, с появлением паблик-арта. Музеи начинают курировать объекты за пределами музейного пространства, в городской среде или даже за городом. Связь с музеем сохраняется, но физическое пространство музея расширяется.
МР: Мне кажется, глобальная задача в том, чтобы создать у человека ощущение, что он в принципе живет в искусстве. И само искусство не ограничено стенами музея, существует повсюду.
Все фото: Денис Денисов.
design-mate.ru
Рымар Максим Александрович
Рымар Максим АлександровичБиография
Максим Рымар родился 5 ноября 1982 года в Москве. Учился в Российском университете дружбы народов, бакалавр по экономике (2003 год) и магистр менеджмента (2005 год).
В 2005-2007 годах работал менеджером проектов в компании Агава (Agava). С 2008 по 2014 годы — заместитель начальника отдела внедрения проектов департамента интернет-проектов в группе компаний «Армада». В 2014-2017 годах — руководитель отдела комплексных портальных решений департамента комплексных проектов в компании «Программный продукт».
Работая в «Армаде» и «Программном продукте» занимался вопросами автоматизации электронного правительства, руководил проектом по разработке и запуску первой версии портала gosuslugi.ru, руководил реализацией проекта ГАС «Законотворчество» по автоматизации деятельности Государственной Думы ФС РФ.
Работа в министерстве госуправления, ИТ и связи Московской области
1 сентября 2017 года Максим Рымар был назначен заместителем министра госуправления, ИТ и связи Московской области Максута Шадаева.
*Назначение министром
24 сентября 2018 года TAdviser стало известно о том, что Максим Рымар сменит Максута Шадаева на посту министра. Об этом сообщил сам Шадаев в прощальном письме сотрудникам министерства, одновременно объявив о своем переходе в «Ростелеком» (подробнее).
Куратором министерства госуправления по-прежнему (как и при Шадаеве) остался вице-губернатор Ильдар Габдрахманов.
25 сентября 2018 года о назначении министром Максима Рымора объявил губернатор Подмосковья Андрей Воробьев.
Комментируя смену министра, губернатор отметил:
| Партнерство и взаимодействие с ним (Шадаевым — ред.) остается. Он остается моим советником. Большое количество продуктов, цифровых продуктов мы внедрили за это время, многие из них тиражируются в других субъектах, я очень рассчитываю, что Максим Александрович продолжит высокий темп информационно-цифровых преобразований |
www.tadviser.ru
Максим Рымарь и Наталья Маркова – Home and Interiors
Сегодня мы бы хотели поделиться с Вами замечательным питерским проектом, автором которого стали Максим Рымарь и Наталья Маркова.
В 2014 году руководители студии Максим Рымарь и Наталья Маркова закончили работу над интерьером своего нового офиса. Студия расположена на Большом проспекте Петроградской стороны, в доме, построенном по проекту архитектора Павла Сюзора в 1902-1903 гг.
Несмотря на то, что здание является памятником архитектуры, помещение досталось владельцам в сложном, почти аварийном состоянии. Потребовались масштабные работы по укреплению несущих конструкций и тщательной реставрации лепного декора и столярных изделий, благодаря чему удалось сохранить аутентичную атмосферу петербургского стиля и утонченного вкуса начала XX века.
Идея проекта состояла в создании интерьера, в котором через призму европейского восприятия архитектурного наследия, его трактовки и использования в современном жилом пространстве, отразился XX век в своем стилистическом разнообразии: эклектика, арт-деко и модернизм.
В обстановке использованы коллекционные итальянские светильники и винтажная мебель 40-70-х годов XX века, представляющие часть собрания архитекторов, антикварные гравюры XVII века и живопись середины-конца XX века.
В интерьере студии винтажные вещи гармонично сочетаются с фотографиями и мебелью, являющейся классикой современного дизайна. Часть обстановки составляют светильники, консоль, столики спроектированные архитекторами и являющиеся прототипами для готовящейся к производству в следующем году собственной линии предметов интерьера.
Источник: Собака.ру
Tags: декоратор, дизайн интерьеров, дизайнер, интерьер, Максим Рымарь, Наталья Маркова, Санкт-Петербургhomeandinteriors.ru