Рикардо бофилл архитектор – Рикардо Бофилл: биография, карьера архитектора и его лучшие работы

Содержание

«Я понял, как нужно работать в России»*

Рикардо Бофилл – архитектор, спроектировал здания в 50 странах мира, занимает достойное место среди знаменитых испанцев. Один из самых востребованных в последние годы в России звездных архитекторов.

— Вы, наверное, первый из знаменитых западных архитекторов, кто начал работать в России, вернее даже в Советском Союзе в конце восьмидесятых. Первый опыт, как нам известно, оказался довольно печальным.

— Мы разрабатывали проект здания на Новом Арбате* вместе с французскими девелоперами и группой «Моспроект», которая в тот момент полностью контролировала строительство в Москве. Не знаю точно, что произошло с французами, но они не смогли довести дело до конца, и русские сделали другую версию проекта уже без них и без нас.

— На базе Вашей разработки?

— Частично да, частично нет. Проект был переработан, но деталей я не знаю. Недавно я проезжал мимо этого здания и не увидел в нем ничего похожего на то, что делал я. В те годы я много общался с московскими архитекторами, выступал на конференциях и в университете. Я был знаком и с тогдашним мэром Москвы (председатель Моссовета (Мосгорисполкома) Валерий Тимофеевич Сайкин). Однажды он приехал в Париж, мы встретили его, был обед с Шираком, потом мы вместе посмотрели мои работы. После Парижа была поездка в Монтпелье на юг Франции, где я строил жилой квартал. А потом в Росии начались перемены, так что из этого ничего не вышло.

— Ни один крупный проект, спроектированный звездным архитектором с мировым именем для России, так и не закончен. Почему? Не кажется ли Вам, что зарубежных архитекторов в России привлекают лишь для повышения капитализации объекта и привлечения средств под известное имя??

Мастерская Рикардо Бофилла под Барселоной оборудована в здании бывшего цементного завода

— Мне было очень сложно понять, как функционирует страна. Сейчас в России есть большой порыв и некоторая потеря чувства реальности. Россия была вне международной архитектуры практически до двухтысячных годов. Потом, когда она была открыта, архитектуру стали покупать точно так же, как русские покупали брендовые марки. Без особого изучения критериев и тенденций каждого архитектора. Русские, в эйфории от экономических успехов, бросились скупать архитектурные марки точно также как Картье или Гермес. Звездные же архитекторы привезли в Россию точно то же, что делали для Лондона и других городов. Европейцам очень сложно понять, как нужно делать дела в России, многие, думаю, так и не поняли. В итоге никто не сумел воплотить задуманное во что-то реальное, начавшийся кризис заморозил все проекты.

— Ваш проект Дворца Конгрессов в Санкт Петербурге тоже заморожен?

— Нет, там мы избрали другой подход. Мы осуществляем проект отсюда из Испании, а на месте работает русская команда, созданная несколькими частными компаниями под руководством Управления делами Президента России. Проект по-настоящему амбициозный. В проект входят конференц-залы, камерный зал, музеи, телевизионные студии. Сейчас мы на этапе разработки. Русской команде приходится довольно трудно. У них нет опыта проектов такого уровня, и все используемые технические решения абсолютно новы. Русские архитекторы привыкли к нормативам, но эта логика не работает в современном мире. Многие российские нормативы безнадежно устарели. Сейчас России предстоит пройти очень сложный путь – нужно избавляться от наследия старых нормативов, переходить к международной практике. Это очень сложно.

— А какие нормативы существуют в Испании?

— Взять хотя бы новый терминал аэропорта в Барселоне. При его проектировании и постройке не использовались нормативы. Какие могут быть нормативы, если вы строите что-то абсолютно новое, до этого никем не деланное? Это как строить современный космический корабль. Вы же хотите воплотить новые идеи, а не использовать старые. Нормативы созданы для того, чтобы клонировать здания постройки, но сейчас этого уже не делает никто. Все эти ограничения очень сильно тормозят развитие российских архитекторов, мешают им развивать свои собственные идеи. Этот же фактор тормозит сотрудничество с лучшими архитекторами. Вы хотите построить все самое новое, самое лучшее, то, чего еще никто никогда не делал. Но как это воплотить со старыми нормативами? Это вопрос. Если честно, мне странно, что в России отправляют людей в космос, но не могут навести порядок в вещах, куда более простых, например, в строительстве. В Испании прошли это путь после эпохи Франко. В наследство нам достались архаичные нормы строительства, практически такие же, как сейчас действуют в России. Например, мы не могли строить высокие дома, потому что нужно было делать внешние пожарные лестницы. Прошло время, и сейчас Испания – страна архитекторов, инженеров и строителей.

Район строительства отеля Vela в Барселоне (2009)

— Расскажите, как принимаются решения о строительстве того или иного объекта в Испании и в Барселоне? Есть ли какое-то подобие художественного совета? Как, по Вашему мнению, случается, что даже на знаменитом Пасео дэ Грасиа появляются совершенно чудовищные здания, абсолютно не вписывающиеся в окружающую эстетику?

— В Барселоне после Олимпиады тоже вошло в моду покупать звездных архитекторов, не сильно обращая внимание на то, как здание вписывается в окружающую среду. Принимая решение, мэрия находится под очень большим давлением, как застройщиков, так и имен знаменитых архитекторов. В Испании есть ограничения на размер нового здания, но никаких эстетических норм не существует. Даже в Готическом Квартале, если здание не имеет исторической ценности, и будет предложено возвести на его месте что-то современное, мэрия может принять такое решение. Барселона немного странный город, в нем нет повторяющихся домов, каждый архитектор строит свой собственный дом. Эта традиция берет начало с девятнадцатого века и жива до сих пор. Одно время старались придерживаться одного стиля, например, «ар нуво», но тем не менее каждый дом был индивидуален. Никаких ограничений сейчас не может быть, иначе это будет воспринято как эстетическая диктатура.

— Может, новая застройка в кварталах с исторически сложившимся обликом должна следовать заданному стилю хотя бы внешне?

— Историю очень сложно сохранить. Строить сейчас новые дома, копируя старые постройки, было бы скорее археологией, чем архитектурой.

— Тогда может быть нужен некий совет по архитектурной эстетике, отбирающий проекты?

— Да, в этом есть разумное зерно. Но для этого нужно иметь абсолютное чувство прекрасного и решить, кто же может диктовать свой вкус другим. Жесткие нормы существуют, например, в Париже и в Санкт-Петербурге и в других городах мира. Другой путь – всячески развивать общий культурный уровень, не ставя особых преград, как это было в Венеции или, например, в Риме. Центр Рима представляет собой смесь совершенно разных стилей, но когда архитекторы строили что-то там, то обязательно проникались огромной ответственностью и уважением к уже сделанному. Ансамбль, строившийся на протяжении многих веков, сейчас смотрится очень гармонично.

Квартал Monchyplein в Гааге, Голландия (1986). Проект Рикардо Бофилла

— Ну, все же это в основном здания, построенные достаточно давно, а каковы тенденции в современной архитектуре?

— Мы живем в эпоху, когда все города хотят иметь эмблематичные здания. Это стало модно. В мире просто нет столько талантливых архитекторов, чтобы удовлетворить этот спрос. Иногда причина в сроках исполнения, когда просто не остается времени на оригинальную идею. Аэропорт, построенный Норманом Фостером в Пекине, имеет абсолютно ту же форму, что и новый барселонский терминал, который проектировал я. У китайцев горели сроки, было важно сдать новый терминал в эксплуатацию до Олимпиады, и Фостер, как отличный инженер, обеспечил им нужные темпы строительства. Для него общая концепция не главное, ему такие вещи никогда не были важны. Но, тем не менее, Фостер – это выдающийся дизайнер и архитектор.

— Какие новые крупные проекты Вы планируете в Испании?

— Я работаю в Испании процентов двадцать своего времени. Из-за кризиса испанские проекты в основном ждут своего часа, но они не такие большие, как например, барселонский аэропорт. Большие проекты – это всегда трудно. Как ни странно, сейчас во время кризиса есть много заказов грандиозного масштаба, никак не сообразующихся с реальностью. Я только что вернулся из Арабских Эмиратов, там есть идея застроить целый эмират полностью.

— Сколько времени обычно проходит от проектирования до окончания строительства?

— Проект аэропорта в Барселоне занял десять лет, проект отеля Vela тоже занял десять лет. Разрешения и согласования занимают очень много времени. Проекты, которые одновременно проектируются и строятся, очень интересны, но их очень мало. И сейчас в кризис еще меньше, потому что такие проекты требуют большого количества денег.

— Есть ли в разработке какие-то новые концепции?

— Сейчас мы разрабатываем проект недорогого социального жилья для многих районов мира, например, для Африки, Латинской Америки и для других стран, не имеющих много денег. Стоимость конструкций составит примерно триста евро за квадратный метр.

— Есть ли в разработке какие-то новые концепции?

— Сейчас мы разрабатываем проект недорогого социального жилья для многих стран мира, например, для Африки, Латинской Америки и для других стран, не имеющих много денег. Стоимость строительства составляет примерно триста евро за квадратный метр.

— Вернемся в Барселону. Начиная строительство нового района с нуля, можно создать действительно выдающийся архитектурный ансамбль. У Барселоны сначала был шанс построить что-то действительно красивое в районе Диагональ Мар. Закончилось все тем, что в, казалось бы, самом перспективном месте так и не появился соответствующий ожиданиям район. Теперь ведется застройка Гран Виа 2, и мы снова наблюдаем картину, когда интересные постройки соседствуют с архитектурными уродами, и именно вторые определяют общий облик района. Не кажется ли Вам, что при проектировании новых районов должна создаваться единая концепция и вырабатываться художественные нормы, которым бы подчинялись все строящиеся объекты?

— Первый проект Диагональ Мар я разрабатывал вместе с девелоперами из Чикаго и американской страховой компанией в качестве инвестора. Через некоторое время американцы пропали вместе с проектом и больше не появлялись. На их место пришли другие американцы из Хьюстона и привезли своих архитекторов. В Барселоне они наняли только людей, помогавших получить необходимые подписи, в остальном — это полностью американский проект, принесший застройщикам очень много денег. Город получил район, полностью отличающийся от любого другого, он совершенно не похож на Барселону. Концепцией этого района, как и нового проекта реконструкции района Сан Марти «@22», стала идея «городского беспорядка»*. То есть хаос застройки в проект был заложен изначально главным архитектором. Это очень негармоничная тенденция в архитекторе. Если улица прямая, то нужно искривить ее, если есть гармония, нужно ее разрушить. Эстетика как философия в современной архитектуре практически закончилась. Мир архитектуры сейчас определяют критики, люди, как правило, не высокого культурного уровня, это очень запутанный и сложный мир. И Барселона – тоже очень сложный город для архитектуры. Могут строиться монстры, могут шедевры, в итоге мы имеем то, что имеем – город полный эклектики, где можно жить совершенно разными жизнями. Каждый район Барселоны – свой собственный мир.

Национальный театр Каталонии в Барселоне (1997). Проект Рикардо Бофилла

— А вообще Барселона удобный для жизни город?

— Каталонская буржуазия очень удобно живет. У них есть квартиры в городе, дома в горах и на море. Можно менять стили жизни столько раз, сколько захочется, ведь все это находится рядом. И все это в намного дешевле, чем, например, во Франции, где живет мой сын. Даже самые богатые парижане, люди намного более обеспеченные, чем барселонцы, едва ли могут позволить себе жить лучше. Там просто нет такой возможности.

— Многие барселонские фамилии сейчас теряют бизнес, потому что новое поколение не хочет управлять семейными предприятиями…

— Барселона – это не столица страны, тут не было денег, привлекаемых правительством, деньги приходилось зарабатывать. Возникли семьи, которые определяли правила игры в Барселоне. Правда, династии не продержались долго, ограничившись классическими тремя поколениями: «Поколение, которое зарабатывает», «поколение, которое сохраняет» и «поколение, которое теряет». Во многих каталонских семьях пришел черед третьего поколения, лишь некоторые смогли интегрироваться в современный мир.

— Ваши сыновья, как нам известно, тесно сотрудничают с Вами. Один из них архитектор, второй финансист. Как Вам удалось сохранить у них интерес к работе, ведь у них было все, что пожелают?

— Наши традиции очень либеральные, но в их основе труд. Мои сыновья имели много возможностей, но в первую очередь это была возможность учиться.

www.findermag.com

Рикардо Бофилл: самый известный архитектор постмодернизма

Архитектор Рикардо Бофилл

Рикардо Бофилл (Ricardo Bofill) — один из самых знаменитых современных архитекторов. Родился 5 декабря 1939 года в Барселоне. Свой первый проект — дом на Ибице — реализовал в возрасте 17 лет. В 1962 году основал собственное бюро Ricardo Bofill Taller de Arquitectura (RBTA), штаб-квартира которого находится в Барселоне.

В портфолио его студии — более тысячи проектов более чем в 50 странах мира, в том числе и в России. Бофилл оформляет офисы Cartier и Christian Dior, строит театры и аэропорты, но главным направлением студии было и остается социальное жилье.

ЖИЛОЙ КОМПЛЕКС «ЗАМОК КАФКИ», САНТ-ПЕРЕ ДЕ РИБЕС (БАРСЕЛОНА), 1968

Жилой комплекс «Замок Кафки» недалеко от Барселоны.

Кубистический жилой комплекс El Castillo Kafka («Замок Кафки») на 90 квартир был построен в 1968 году и сразу принес мировую славу молодому архитектору. Он находится в городке Сант-Пере де Рибес под Барселоной и является своего рода архитектурным «оммажем» Францу Кафке и его роману «Замок». Здание стоит на холме, с которого открывается вид на бухту Ситжес, и состоит из кубов разных оттенков фиолетового. Его концепция во многом восходит к идеям британской архитектурной группы 1960-х «Архиграм» (Archigram) и ее экспериментам с геометрией в приложении к жилым пространствам.

Жилой комплекс «Замок Кафки» недалеко от Барселоны.Жилой комплекс «Замок Кафки» недалеко от Барселоны.

XANADU, Аликанте, 1971

В начале 1970-х Рикардо Бофилл занимался проектом развития курорта La Manzanera, Аликанте, на Коста-Браве. Тогда был построен небольшой жилой дом на 18 квартир, который получил название Xanadu. Здесь архитектор вновь использовал принцип, который станет для него фирменным: на основание «замка» крепятся кубические модули, в которых расположены жилые ячейки. Снаружи кубы как бы «срезаны» — чтобы не загораживать жильцам красивые виды на море или, напротив, обеспечить тень на солнечной стороне и защитить балконы от палящего южного солнца. Черепичная крыша и жалюзи — дань традиционной испанской архитектуре.

«КРАСНАЯ СТЕНА», КАЛЬПЕ (АЛИКАНТЕ), 1973

Жилой комплекс La Muralla Roja (в переводе с испанского «Красная стена») был построен в 1973 году в местечке Кальпе близ Аликанте на популярном курорте Lа Мanzаnerа и по праву считается одной из самых ярких работ Рикардо Бофилла. Ярких в прямом смысле этого слова: снаружи напоминающее крепость строение окрашено в кирпично-красный цвет, ассоциирующийся с мавританской архитектурой, знаменитыми кирпичными башнями и касба Северной Африки. В то же время четкая геометрия форм напоминает о советской конструктивистской архитектуре, а ломаный силуэт повторяет окружающий скалистый пейзаж. Для внутренних стен, лестниц и патио комплекса использована контрастная сине-бирюзовая гамма, как бы продолжающая цветовую палитру моря и неба. Всего в «Красной стене» 50 квартир: от студий площадью 60 кв м до двух- и трехкомнатных квартир площадью 80 и 120 кв м. соттветственно. На крыше расположены солярии, бассейн и сауна.

«Фабрика», 1975

В 1973 году Рикардо Бофилл обнаружил заброшенную цементную фабрику в пригороде Барселоны. «Цеха, катакомбы, более четырех километров подземных ходов и 30 бункеров— и все это в отличном состоянии!», — рассказывает архитектор. Все это он превратил в свою штаб-квартиру, студию и резиденцию, где живет и работает до сих пор. — «На самом деле мне здесь живется и работается лучше, чем где-либо еще. Это единственное место, где я могу сконцентрироваться и продуцировать идеи наиболее абстрактным образом. Кажется, будто я живу на зоне, в закрытом пространстве, которое защищено и максимально обособлено от внешнего мира и повседневной реальности. Жизнь здесь течет по своим законам, разница между работой и досугом фактически стерта. Я чувствую, что живу в той самой среде, которая привела в свое время к индустриальной революции в Каталонии».

La Fabrica — дом, студия и офис Рикардо Бофилла.

ЖИЛОЙ КОМПЛЕКС WALDEN 7, САНТ ХУСТ ДЕСВЕРН (БАРСЕЛОНА), 1975

Walden 7 находится в пригороде Барселоны и представляет собой массивную конструкцию цвета терракоты, больше напоминающую средневековую крепость, чем жилой комплекс. Но внешность обманчива: за неприступными терракотовыми внешними стенами скрываются бирюзовые коридоры и залитые солнечным светом внутренние дворики. Комплекс состоит из отдельно стоящих 14-этажных башен, соединенных друг с другом атриумами, переходами и балконами, и представляет собой гигантский вертикальный лабиринт.

Внутри находится 446 квартир разной площади, собранных из стандартных кубических «модулей» 30 кв м (от простой однокомнатной студии до «четырехмодульных» апартаментов), и два бассейна. Название комплекса — очередной литературный «оммаж», на этот раз писателю-фантасту Берресу Фредерику Скиннеру и его утопическому роману «Walden 2».

ЦЕРКОВЬ МЕРИТКСЕЛЛЬСКОЙ ДЕВЫ, АНДОРРА, 1978

В сентябре 1972 года одна из главных святынь Андорры — романская церковь Мериткселльской Девы — была практически полностью уничтожена пожаром во время народных гуляний. От старинной постройки сохранились лишь апсида, свод над алтарем и часовня, и княжество пригласило бюро Рикардо Бофилла заняться восстановлением храма. Архитектор сразу же отказался от идеи «новодела» и решил создать нечто совершенно новое на основе оригинальных деталей здания и с учетом богатой истории места. В результате получился совершенно уникальный комплекс, в котором романское наследие, типичная для Андорры черная каменная кладка и арки сочетаются с современными архитектурными решениями и технологиями.

Les Espaces d’Abraxes Новый город Марн-ла-Валле, Франция, 1982

Французский городок Марн-ла-Валле в 30 км от Парижа знаменит сегодня Диснейлендом. Однако любителей архитектуры влечет сюда другое: монументальный комплекс Les Espaces d’Abraxes, построенный Рикардо Бофиллом в 1982 году. Он состоит из трех построек в неоклассическом стиле: «Дворца», «Театра» и «Арк»и, которые призваны были стать главным центром строившегося с нуля города. «Театр» — жилое здание на 130 квартир — представляет собой гигантский полукруг, обрамляющий центральную площадь и напоминающий одновременно классическую архитектуру и римские амфитеатры. «Арка» — своего рода постмодернистская интерпретация классического символа Триумфа и Победы, который Бофилл наделяет функциональностью (на девяти этажах здания — 20 квартир) и ставит в центр площади. «Дворец» состоит из трех отдельных 18-этажных построек, образующих букву U, где находятся бюджетное жилье: 441 квартира. Узнаваемые очертания Les Espaces d’Abraxes вы могли неоднократно видеть в кино. Так, например, комплекс засветился в фильме «Бразилия» Терри Гиллиама и в трилогии «Голодные войны».

деревня ИМ. Хуари БумедьенА, Алжир, 1980

Рикардо Бофилл строил социальное жилье не только в Испании и Франции, но и в развивающихся странах. В конце 1970-х — начале 1980-х он занимался проектированием деревень в Алжире в рамках правительственной кампании по развитию сельского хозяйства в пустынных районах. Результатом двухлетней работы стало строительство «Сельскохозяйственной деревни им. Хуари Бумедьена» на юго-востоке Алжира. Однако из-за нехватки профессиональной рабочей силы проект так и остался незавершенным.

Отель HOTEL W, Барселона, 2009

В 1990-е и 2000-е годы бюро RBTA реализует много крупных проектов по всему миру: театры, музеи, небоскребы, культурные и офисные центры, аэропорты, штаб-квартиры известных фирм, отели. Пятизвездочный отель W Barcelona Hotel был построен в 2009 году в гавани Барселоны. Он имеет форму паруса и является новым архитектурным символом активно застраивающегося в последнее десятилетие побережья каталанской столицы. «Парус» смотрит прямо в море и придает всему пейзажу динамику. Фасад, отделанный серебристым стеклом, красиво бликует на солнце, чем-то напоминая иногда чешую гигантской рыбы, и отражает небо и море, благодаря чему здание буквально сливается с окружающей средой. Во многом благодаря своей авангардной архитектуре барселонский отель W стал самым коммерчески успешным проектом гостиничной сети из всех международных проектов.

«Ленинград-центр», Санкт-Петербург, 2014

С Советским Союзом и Россией Рикардо Бофилла связывает долгая дружба. Свой первый проект у нас он хотел строить еще в конце 1980-х, но из-за проблем с финансированием планы так и не были реализованы. Начиная с 2000-х годов архитектор разработал целый ряд крупных проектов в Санкт-Петербурге, Перми, Москве, среди которых главным реализованным на сегодняшний день остается культурный центр на месте бывшего культового кинотеатра «Ленинград».

Работа над проектом продолжалась 4 года и закончилась в декабре 2014 года: 25 декабря центр был открыт для публики. За это время был укреплен фундамент старинного четырехэтажного особняка у Таврического сада, расположенный на подземной реке, частично убраны межэтажные перекрытия, появившиеся в советское время, воссоздана оригинальная внутренняя экспозиция и обновлены интерьеры (декорировать пространство помогал Валентин Юдашкин). Сегодня в «Ленинград-центре» действует кинотеатр с современным залом на 340 мест, два бара и арт-галерея.

Elle Decoration

Хёрст Шкулёв Паблишинг

Москва, ул. Шаболовка, дом 31б, 6-й подъезд (вход с Конного переулка)

www.elledecoration.ru

Бофиль, Рикардо Википедия

Рикáрдо Бофи́лл^[2] (также Бофилл-Леви исп. Ricardo Bofill Leví; род. 5 декабря 1939, Барселона) — испанский (каталонский) архитектор, который черпает вдохновение для своих масштабных постмодернистских проектов в идеях мастеров классицизма — Палладио, Мансара и Леду.
Его «визитные карточки» — аэропорт и здание Национального театра Каталонии в Барселоне, головные офисы компаний Cartier и Christian Dior в Париже, небоскрёбы Shiseido Building в Токио и Dearborn Center в Чикаго.

Родился 5 декабря 1939 года в Барселоне в каталонской семье. Отец был каталонским республиканцем, проектировщиком и строителем, мать – итальянская еврейка.

Образование

Учился в Барселонском французском лицее (Lycée Français de Barcelone).

Учился в Школе архитектуры Барселонского университета (Barcelona School of Architecture), но за участие в марксистских демонстрациях был исключён из университета и бежал в Швейцарию. Учился в Университете изобразительных искусств Женевы (Université de Beaux-Arts Genève).

Карьера

В возрасте семнадцати лет Рикардо Бофилл создал свой первый проект — летний дом на Ибице.

В 1962 году основал «Тальер де аркитектура» («Taller de Arquitectura») в Барселоне совместно с архитектором Мануэлем Нуньес-Яновским, который в 1978 году покинул бюро и основал в 1981 году собственную мастерскую в Париже^[3]. За 50 лет «Taller de Arquitectura» разработала более 1000 проектов в 56 странах мира.

В результате экономического кризиса и напряженной политической ситуации в Испании в 1971 году Бофилл открыл второй офис в Париже. С 1979 года работал в основном во Франции.

С 2000 года штаб-квартира «Taller de Arquitectura» снова в Барселоне, а само бюро по-прежнему семейный бизнес. Несмотря на то, что архитектор работает над всеми типам проектов – от типовых до роскошных, – основной фокус сохраняется на социальном жилье.

Работа в Европе

Впервые Бофилл привлёк международное внимание кубистическим проектом гостиницы «Замок Кафки» в Аликанте (1968). Французский президент Валери Жискар д’Эстен, считавший Бофиля «величайшим архитектором мира», в 1975 г. привлёк его к реконструкции парижского квартала Ле-Аль, однако архитектурные идеи испанца (возведение «Версаля для масс») натолкнулись на сопротивление парижского мэра Жака Ширака, который обвинил Бофиля в гигантомании и отстранил его от участия в проекте.

В 1973-1975 годах заброшенный с 19 века цементный завод был превращён в комплекс La Fabrica. На месте основного здания завода, лежавшего в руинах, около 30 бункеров, подземных галерей и садов появились офисы, мастерские, лаборатории, архивы, огромный выставочный зал The Cathedral, используемый для проведения совещаний, выставок, концертов, а также квартира Бофиля и комнаты для гостей^[4]^[5].

В 1977 году началось строительство района Антигона (Antigone) на месте бывших казарм Жоффре — серия грандиозных неоклассических структур с использованием классических мотивов, таких как фронтоны и пилястры. Хотя это панельный жилой комплекс, он не выглядит однообразным или унылым. Район расположен между историческим центром города Монпелье (Франция) и реки Лез^[6]^[7].

В 1978 году занимался проектом реконструкции храма Сантуарио-де-Меричель в Андорре — в 1972 году во время народных гуляний построенный в XVII веке храм сгорел. В процессе реконструкции специалисты бюро Ricardo Bofill Taller de Arquitectura следовали историческим традициям романской архитектуры, но при этом предложили новую архитектурную концепцию объекта^[8].

В 1983 году Бофилл спроектировал для Парижа жилой комплекс «Пространства Абраксаса» («Les Espaces d’Abraxas»), который «снимался» в ряде фильмов и клипов, в том числе в «Бразилии» Терри Гиллиама^[9]^[10].

Hotel W в Барселоне

В преддверии Олимпийских игр 1992 года Бофилл участвовал в проектировании олимпийских сооружений в своём родном городе, а также работал над терминалами и диспетчерскими аэропорта Барселоны^[11]. В этом году спроектированный им аэропорт Барселоны был признан лучшим Европейской ассоциацией аэропортов^[12]. Новый терминал аэропорта был спроектирован также мастерской Бофиля^[13].

В 2009 году по проекту Бофиля построен Hotel W в Барселоне — 26-этажная достопримечательность в форме стеклянного паруса на набережной Nova Bocana^[14].

Работа в России

Первый проект Бофилл пытался реализовать в Советском Союзе в конце 1980-х годов, но в процессе работы над проектом у французского инвестора возникли проблемы с финансированием. На месте, отведенном для проекта, позже был построен «Смоленский Пассаж»^[15].

В 2007 году выиграл конкурс^[16] на строительство Дворца конгрессов в Стрельне близ Санкт-Петербурга^[17].

В Петербурге также построен по проекту Бофиля жилой комплекс «Александрия» на Новгородской улице^[18], строится ЖК «Смольный проспект» ^[19].

По проекту Рикардо Бофиля планировалось строить новый терминал аэропорта Большое Савино города Перми^[20], но от этой идеи отказались^[21].

В феврале 2012 года вошёл в число участников комиссии по разработке концепции развития Московской агломерации — Бофилл предложил трансформировать Новую Москву в умный мегаполис^[22]^[23].

В 2013 году начался проект создания на месте бывшего кинотеатра «Ленинград» кабаре в Таврическом саду Петербурга. Проект перестройки построенного в 1958 году панорамного кинотеатра разрабатывал Рикардо Бофилл^[24], здание нового шоу-пространства «Ленинград Центр» открылось 25 декабря 2014 года.^[25].

Также в 2013 году началось строительство жилого комплекса «Новоорловский» по проекту Рикардо Бофилла на севере Петербурга^[26].

В 2014 году в районе подмосковной деревни Елино стартовал проект «Flight City» (первоначальное название — «Media City»), разработанный архитектурной мастерской Рикардо Бофилла по заказу «СУ-155», — один из немногих авторских проектов экономкласса работы иностранных архитекторов в России^[27]^[28]. Также в 2014 году началось строительство ЖК «Sky City» (первоначальное название — «High City») на территории бывшей промзоны в Останкинском районе Москвы^[29]^[30].

Примечания

Ссылки

wikiredia.ru

Дом архитектора: рабочая студия Рикардо Бофилла, переделанная из бетонного завода

Свое бюро, Taller de Arquitectura, архитектор Рикардо Бофилл открыл, когда ему было только двадцать четыре года, в 1963 году, но постоянный дом оно обрело только спустя десять лет – пространство для работы и жизни монументалист Бофилл организовал в огромном заброшенном цементном заводе неподалеку от Барселоны.

La Fabrica – яркий пример архитектуры, интегрированной с природой – действует уже 40 лет: здесь у архитектора и дом, и рабочая студия. Тридцать башен, подземные коридоры и огромные машинные залы – общая площадь постройки более 1000 кв. м. Среди грубых стен цементного замка архитектор обустроил макетную лабораторию, проектные мастерские, архив, библиотеку и выставочное пространство. Привести в надлежащий вид жилые помещения взялась жена архитектора, дизайнер Марта де Виллалонга. Чего ей только стоило сделать огромную бетонную постройку, где эхом разносится каждое слово, по-домашнему уютной и комфортной для жизни!

Обустройству предшествовала долгая работа, которая велась преимущественно с помощью отбойных молотков и динамита – перекройка цементных бункеров была похожа на создание скульптуры: главная задача заключалась в том, чтобы придать материалу форму. Вместе с новыми архитектурными структурами постройка обзавелась обильной растительностью: многочисленные висячие сады должны были обеспечить пространство кислородом и облагородить серые бетонные стены. Сегодня многочисленные растение – одно из главных украшений La Fabrica. Они наделяют здание романтическим ореолом таинственного запустения, делают его неповторимым от сезона к сезону. Работу вела большая команда каталонских мастеров, но Бофилл уверен, что несмотря на полное преображение завода, работа над ним не прекратится никогда.

Рабочие студии архитектурного бюро Taller de Arquitectura заняли четыре этажа – они объединены винтовой лестницей. Пространство продумано для мелочей: наравне с залами для коллективной работы здесь есть места для творческой работы и отдыха в одиночестве – это необходимо, чтобы сохранять концентрацию, уверен архитектор. Его офис расположен на первом этаже. Гигантское пространство высотой в три этажа обычного дома обставлено максимально лаконично: на полу – ковер, выходящие в сад окна обрамляют белоснежные полотна из хлопка (точно такими же Марта задрапировала диваны и кресла в гостинной). Но самая впечатляющая рабочая зона – конференц-зал, который из-за огромного размера (высота потолка – 10 метров) и арочных окон получил название «Собор». Бетонные стены здесь сохранили в первозданном виде, а немногочисленные предметы мебели составляют черный кожаный диван, большой стол для переговоров и стулья из натуральной древесины.

И в 77 лет испанский архитектор не перестает обновлять и перекраивать La Fabrica: он будто пишет историю своей жизни, используя вместо печатной машинки архитектуру. «Фабрика – волшебное место, но оценить ее странную атмосферу человеку со стороны очень трудно. Мне же бесконечно дорога моя жизнь здесь, она полна ежедневных ритуалов и является полной противоположностью той жизни кочевника, которую я вел раньше», – говорит Бофилл.

Самое большое жилое пространство – гостиная – расположена в верхней части фабрики. Она имеет форму идеального куба, а ритмичные дуговые окна превращают помещение в один из архитектурных шедевров с полотен Де Кирико. «Монументальная, брутальная и концептуальная», – говорит о пространстве гостиной архитектор. На первом этаже разместилось другое помещение для жизни – кухня-столовая, где собираются друзья. В середине комнаты – белый мраморный прямоугольный стол, вокруг – плетеные стулья. Атмосферу уюта придают парные камины по проекту испанского дизайнера и архитектора Оскара Тускетс Бланка. Между гостиной и столовой – еще одно пространство: розовая комната в марокканском стиле. Стол здесь выполнен из цельного куска красного мрамора, а стулья и табуреты представляют собой переиздания мебели Антонио Гауди.

design-mate.ru

Рикардо Бофилл — город и горожане

Великий архитектор, нам всем посчастливилось быть его современниками.
35 лет назад он создал вот такую красоту:

Пригород Парижа — Нуази (Noisy), в Петербурге такой район эквивалентен Рыбацкому, в Москве — Конькову. Естественно, что ни в Рыбацком, ни в Конькове, ничего подобного не строили в 80-е.

Как ни странно, во втором десятилетии 21 века Бофилл «доехал» до Петербурга!

Унылое говно 🙁
даже рад за отечественных архитекторов-выпускников местного ГАСУ — у них получается не хуже! 🙂

Масштабный жилой проект финского концерна YIT реализуется на территории 46 гектар, расположенной рядом с Новоорловским лесопарком. Архитектурная концепция «Новоорловского» в стиле неоклассики разработана бюро известного испанского архитектора Рикардо Бофилла Taller de Arquitectura.
текст и изображение http://www.yitspb.ru/yit_spb/objects/novoorlovskiy

Поселок Нуази в легендарном муниципалитете Сен-Сен-Дени:

В 2006 году у чиновников возникло желание перестроить квартал, но общественность остановила эту инициативу. Несмотря на атмосферу пустоты, часть квартир обитаема. Нет, здесь не живут молодые и креативные художники, здесь обитают старики, которые в своё время влюбились в архитектуру и у которых сегодня просто нет возможности переехать ещё куда-либо.

фото Laurent Kronental, текст здесь

Жилые дома использовались в качестве декорации к постапокалиптическому сериалу «Холодные игры — Зойка-пересмешница»:

кинокомпания Lionsgate

Вопрос по поводу сооружения в Петербурге: как же так получилось?
причем тут Бофилл? Или это однофамилец? или что-то типа франшизы? где здесь намек на архитектуру?

giper.livejournal.com

самый невероятный лофт в Европе • Интерьеры • Дизайн • Интерьер+Дизайн

Архитектор Рикардо Бофилл приобрел сложную репутацию. Одни считают его последним постмодернистом и гениальным градостроителем, другие упрекают в плохом вкусе и излишней дружбе с мэрами.

По теме: Где живет Либескинд?

Среди его проектов: генпланы, кварталы, аэропорты, отели-небоскребы — объекты в 50 странах мира. Валери Жискар д’Эстен считал его «величайшим зодчим мира», Жак Ширак обвинял в гигантомании. Гигантизм Бофилла замешан на диковинной эклектике и марксистских взглядах. В студенческие годы он даже успел побывать в тюрьме, что не помешало ему продолжить архитектурное образование в Женеве.

Бофилл открыл свою собственную архитектурную фирму очень рано в неполных 24 года. Большую популярность его метод нашел во Франции в 1980-е. Вдохновляясь классикой Андреа Палладио, из бетона, стекла и стали он принялся за социальное жилье в пригородах Парижа — за «Версали для бедных». Комплекс Abraxas в Нуази-Ле-Гран (который называют неосталинистским) вышел столь экстравагантным, что режиссер Терри Гиллиам выбрал его в качестве площадки для своего культового фильма-утопии Brazil (1985) о тоталитарном обществе.

«Фабрика — магическое место со странной атмосферой. Мне нравится, что существование в ней упорядочено, ритуализировано — в полном контрасте с моей турбулентной жизнью номада. Здесь мне работается лучше, чем где бы то ни было. Это единственное место, где я могу сконцентрироваться».

В родной Барселоне привязанность Бофилла к крупному масштабу повлекла фантастическое архитектурное перевоплощение. В 1973 году 34-летний архитектор взялся за реконструкцию руин старого цементного завода на западной окраине города. Через два года они были преобразованы в комплекс la Fabrica, вместивший в себя офисы и собственное жилье Бофилла.

«Главной проблемой было решить, что снести, а что оставить». Завод прирастал в течение десятилетий и на момент появления Бофилла включал 30 бункеров для хранения цемента, подземные туннели, машинные отделения, дымоходы, административные здания. 3100 кв. м, включая сады. Архитектор методично разрушил почти 70 процентов построек, выбирая отдельные фрагменты, которые он бы хотел сохранить. Жилые и рабочие помещения расположились в одном здании, но когда для студии потребовалось больше места, он перенес частную жизнь в другой объем. Общая площадь составила 500 кв. м.

«Самым большим челленджем было создать атмосферу на грани руины и монастыря», — говорит архитектор. Центральный объем получил название «Собор». «Меня восхищает его богатое пространство, которое, как правило, используется для крупных деловых встреч и семейных торжеств. Оно монументальное и домашнее одновременно и доказывает, что эти две противоположности могут прекрасно сосуществовать друг с другом».

Важной фазой реконструкции было обустройство непростого ландшафта вокруг фабрики — Бофилл лично занимался интеграцией зеленых насаждений. Кипарисы и пальмы, плющи и лианы были призваны сформировать своеобразную органическую раму, смягчить индустриальный характер зданий. «Я хотел передать ощущение, будто природа овладела фабрикой, стараясь перевоспитать ее».

www.interior.ru

РИКАРДО БОФИЛЛ (1939 г.) — Мегаобучалка

Рикардо Бофилл родился в Барселоне в семье архитектора Э Бофилла. Учился в местной Высшей технической школе (1955 – 1956) и Женевском университете.

В 1960 – 1963 годах Р. Бофилл стал основателем, а затем и руководителем «Архитектурной мастерской», получившей мировую известность под своим оригинальным названием Taller de Arquitectura. На протяжении почти тридцати лет своего существования мастерская претерпевала значительные изменения. В 1960 г. в Барселоне встретились и решили объединиться только что вернувшийся на родину из Швейцарии Р. Бофилл, тогда не закончивший архитектурное отделение Женевского университета, испанский поэт Х. А. Гойтисоло и итальянская актриса С. Вергано. Вскоре к ним присоединились М. Нуньес, страстно увлеченный театром, архитектор-самоучка Р. Кольадо и англичанин П. Ходжкинсон. Математик по образованию, сестра Рикардо Анна Бофилл также стала полноправным членом Тальер. Позже в работу группы включились писатель-эссеист С. Клотас и философ-эстетик К. Р. де Вентос. Постепенно приходили и другие как профессионалы, так и дилетанты.

С течением времени сложился большой интернациональный коллектив, в работе которого архитектурное проектирование сочетается с рядом других творческих и интеллектуальных занятий. Энергичные, предприимчивые и живо интересующиеся искусством авангарда члены Тальер развивали вначале кипучую разностороннюю деятельность, снимая игровые и документальные кинофильмы, устраивая хэппенинги, протестуя в духе контркультуры против буржуазной добропорядочности, обсуждая вопросы чувственного восприятия, широкие философские и эстетические проблемы. Очень скоро Тальер выдвинулась не только в качестве архитектурного объединения, но и как одна из авангардистских группировок бывшего в конце 60-х годов лозунгом для леворадикального протеста во Франции, в других странах Запада.

В качестве импресарио группы выдвинулся Р. Бофилл, который много путешествовал, пропагандировал и агитировал. Ему удалось завязать рабочие отношения с влиятельными слоями западного общества. С театром группа поддерживала контакты через М. Нуньеса. Работы художника Ф. Топольски принесли ей известность своим мастерством графического исполнения, а благодаря, П. Ходжкинсону, они снискали звание квалифицированных профессиональных решений. Р. Кольадо взял на себя функцию конструктора и следил за реализацией проектов мастерской. Социологи, экономисты и специалисты других профессий внесли свой вклад в создание высокого уровня проектирования. «Мастерская» в общении с философом К. Р. де Бентосом обрела теоретические обоснования своей проектной деятельности и решения собственных экономических вопросов.

Таким образом, проекты мастерской рождались в процессе коллективного взаимодействия людей разных творческих профессий, в том числе и писателей, выделяясь своим социальным утопизмом. Первые проекты мастерской – жилые комплексы в Испании сочетали сравнительно низкую стоимость жилья с экспрессивной пластической структурой и риминисценцией традиционной средиземноморской архитектуры.

Район Гауди (1964 – 1972) (рис. 29) [6] – это первый реализованный масштабный проект социального жилья. Задача состояла в строительстве доступного жилья для иммигрантов 60-х годов ХХ века из южных областей Испании. Главная идея проекта, по представлениям Р. Бофилла, состояла в том, чтобы избежать модели спального района, создать атмосферу небольшого городка с многофункциональной структурой, включающей жилые, коммерческие и общественные зоны. Были спроектированы три независимые системы передвижения: основная сеть дорог по периметру для скоростного транспорта, вторая – для медленного транспорта с парковками и пешеходными зонами, третья – исключительно для пешеходов. Архитектор работал с социологами, изучая и анализируя законы формирования городской среды.

Смешение функций, характерное для традиционных городов, было заложено как принцип. В результате появилось новое направление современной архитектуры ХХ века – «локальный город», берущий свои истоки из региональной архитектуры. Жилые помещения соседствуют с коммерческими учреждениями и общественными зонами. На каждом этаже двенадцать разных квартир, расположенных вокруг патио. Вестибюль, как общественное пространство, обеспечивает доступ к вертикальным элементам (лестницам и лифтам) и проход от одного патио к другому на горизонтальном уровне. На четвертом этаже расположены общественная площадь и пешеходные улицы.

Другие здания испанского периода, принесшие Р. Бофиллу известность – жилой комплекс Ксанаду в Кальпе, гостиница «Эль Кастелло» в Ситжесе (1966 – 1968), гостиница «Ла Мурале Роха» в Кальпе (1969 – 1975) и «Замок Кафки» [6].

«Замок Кафки» (1968)находится в городе Аликанте на одной из вершин горы Ситжес (рис. 30) [4]. Уже в это время Тальер стала олитературивать архитектурный образ, в данном случае назвав комплекс по заглавию романа Кафки «Замок». В работе над этим проектом архитектор также вдохновлялся традиционной средиземноморской кубистической структурой поселений. Разновеликие кубы расположены по спирали вокруг вертикальных коммуникаций. Каждый куб – это небольшая по площади квартира, на разных уровнях которой находятся гостиная-столовая и спальня с ванной комнатой. В составе проекта 90 квартир, плавательный бассейн, сауна, бар и ресторан.

Комплекс «Ксанаду» (рис.31) [6] образован из нескольких модулей, каждый из которых, в свою очередь, состоит из трех по разному расположенных кубов, объединенных вертикальной осью. Планировки жилых единиц различны, но всегда включают гостиную, кухню, спальню и ванную комнату. Четкая геометрия куба, положенная в основу плана здания, нарушена внешними срезанными углами, через остекление которых открываются разнообразные виды на окружающий ландшафт.

В 1965 г. в Барселоне было построено жилое здание на улице Баха (рис. 32). Семиэтажный жилой дом расположен в жилом районе Барселоны. Здание изогнуто обрамляет круглую площадь Св. Григория Чудотворца. Подъезды ведут в два разных корпуса, объединенных в один комплекс. Со стороны улицы Переса Кабреро корпус состоит из 21 квартиры с фиксированной арендной платой, а в корпусе со стороны ул. Баха 12 элитных квартир и один пентхаус, разработанный по индивидуальному проекту. Различие между корпусами отразилось на уровне отделки внутренних помещений и зон общего пользования. Часть кладки стены фасадов выполнена ажурной, пропуская воздух и свет в хозяйственные помещения квартир. Верхняя часть здания отодвинута вглубь, освобождая место для балконов; каминные трубы и ограждения напоминают о каталонском архитекторе Антонио Гауди. Внутренние лестничные пролеты находятся внутри каталонских кирпичных сводов. На нижнем этаже расположены магазины, вестибюли, ведущие в квартиры, и проход в подземный паркинг. Два подъезда соединяются застекленным вестибюлем, что упрощает переход из общего пространства в личное и с улицы – в квартиру. Пентхаус здания расположен с отступом от линии фасада, которая дала возможность создать систему озеленения балконов и террас с бассейном, образуя уединенный оазис посреди города.

Главный офис Архитектурной мастерской – цементный завод (1975) Сант Жуст Десвер, Испания (рис.33) [6]. В 1973 г. Р. Бофилл обнаружил заброшенный цементный завод рубежа ХIХ — ХХ веков с тридцатью силосными башнями, подземными галереями и огромными машинными отделениями. Полуразрушенность здания придавала ему брутально-романтичный и загадочный вид: лестница, ведущая в никуда, мощные железобетонные конструкции, не имеющие назначения, куски железа, висящие в воздухе. Процесс преобразования начался с разрушения: обнажились скрытые формы. Как только вырисовалась новая планировка, убрали цемент и озеленили территорию, завод обрел новую функцию – стал главным офисом Архитектурной мастерской. В силосных башнях разместились кабинеты, макетные мастерские, архив, библиотека, а огромный машинный зал превратился в так называемый Собор – помещение для встреч, выставок, лекций, концертов, культурных мероприятий, связанных с профессиональной жизнью архитектора. Сейчас на территории растут эвкалипты, пальмы, оливковые деревья и кипарисы.

«Уолден-7», 1974 г. Испания (рис. 34). Этот жилой комплекс построен в северном пригороде Барселоны как ворота в город по пути из Мадрида. Многоквартирный комплекс представляет собой четырнадцатиэтажную пространственную структуру, модули которой сгруппированы вокруг пяти внутренних дворов. По первоначальному замыслу Мастерской это должен был быть комплекс-коммунна по принципу общин американских хиппи. В память об американских утопистах и был назван проект. Радикальному замыслу Мастерской не суждено было осуществиться в первоначальном виде. И не только потому, как им казалось, что возникли непреодолимые экономические трудности и на пути стало испанское законодательство, а потому, что сам этот замысел уже запоздал со своим появлением. Переработанный с расчетом на обычных потребителей «Уолден-7» был закончен строительством в 1975 г. Р. Бофилл, компенсируя неудачу эксперимента, ввел в окраску стен комплекса преобладающий красный цвет, вызывая у его обитателей постоянное возбуждение, состояние неосознанной агрессии. В остальном Р. Бофилл трезво оценил новую ситуацию и заявил: «Мы отказались от позиции маргиналов. Мы не смогли бы больше создать «Уолден-7»… Наше поведение изменилось, соответственно должна измениться и наша архитектура» [6].

В 1978 г. открыл второе бюро в Париже. Главным соавтором ряда важнейших его работ был архитектор М. Нуньес-Яновски.

С семидесятых годов во Франции начинается новый период проектирования и строительства жилых комплексов: «Озерные аркады» в Сен-Кантен-ан – Ивелин (1972-1975) (рис. 35), «Абраксас» в Марн-ла-Валле (1978-1983) (рис. 36), «Лестницы барокко» (1979-1985) (рис. 37) – все в Париже или окрестностях, а также «Антигона» в Монпелье (1978-1989) (рис. 38). В этих комплексах продолжается развитие идеи совмещения в единый комплекс жилых, торговых, общественных и других пространств, но так как эти объекты проектировались во Франции, то в основу их планировки были положены забытые традиционные структуры, характерные для Франции: классические симметричные, элементы барочной архитектуры и использование ордерной системы, карнизов, рустовки и т. д. При этом все, что было построено, выполнено в современных материалах, разработаны типовые элементы, отлитые производственным образом.

Обо всем этом было рассказано в книге Р. Бофилла «Пространство для жизни». Выступая в 1984 году перед канадскими архитекторами, Р. Бофилл подчеркнул, что на первом этапе Мастерскую привлекали в основном региональные строительные формы, тогда как впоследствии ею всецело завладел интерес к высокой традиции. Так, для Испанского периода характерна одна система (гроздья жилых ячеек вокруг внутреннего пространства двора или площади, крыши, предназначенные для рекреации, закрытость и затененность помещений). Эти Идеи были показаны в проекте-концепции города в Испании (рис. 39). Для французского периода характерно использование – структурных традиции архитектуры, как искусства, обладающего универсальным языком форм. Это художественные явления разного порядка, и Тальер не допускает их смешения в пределах одного замысла. Французские комплексы Тальер получили названия «вертикальных городов-садов», «жилых стен» и «обитаемых монументов». Всюду собрание легко узнаваемых прототипов классических сооружений – амфитеатр, триумфальная арка, дворец, аркады, виадук, обелиск в центре площади и т. д. Новые проекты отличает окончательная завершенность. Они не могут наращиваться в пространстве. В планировке предпочтение отдается барочным ансамблям. В проектах Тальер можно найти следы самых разных влияний. Падение функционализма взывавшего к ясности, простоте, строгости, было подготовлено, полагает К. Р. де Вентос, большими переменами в буржуазной экономике, сдвигами в психологии производства и потребления. Возник вкус к усложненному, кричаще эффектному, бесцельному [6].

«Озерные аркады» (рис. 35) были частью французского правительственного плана строительства городов-спутников на парижских окраинах с целью разгрузить центр города и упорядочить рост пригородов. Проект «Озерные аркады» был задуман как современная интерпретация французского дворцового ансамбля. Искусственное озеро строгой геометрической формы, пересеченное виадуком – дань французской традиции замков-мостов.

«Абраксас» (рис. 36) — это комплекс, состоящий из «театра», «дворца» и арки. Впервые за послевоенный период был использован совершенно новый подход к проектированию и районированию города. Центральное пространство притягательное и побуждающее к действию, такое как театр под открытым небом, представлено в виде открытой зеленой площади, ограниченной объемами окружающих ее зданий. С помощью ордерной системы железобетонных конструкций в здании и фасадах создан сложный, многогранный и выразительный архитектурный язык.

В последующие периоды было спроектировано много объектов разного назначения. Среди них в Испании — жилой комплекс в Олимпийской деревне, Барселона, 1992 г. (рис. 40), имеющий некоторые общие черты с архитектурой Мастерской 70-х годов (большая плотность застройки, пластически развитый фасад). Объем зданий в плане шире на первом уровне и со стороны двора сужается уступами к верху, давая возможность лучшего попадания света в небольшие внутренние дворы. Затем были спроектированы Музыкальная школа Шепард (рис. 41) и Дворец конгрессов в Мадриде в 1993г. (рис. 42). Эти проекты уже больше следуют по структуре и пластике фасадов классическим традициям. Последние работы Мастерской показаны на плакате, в том числе и предназначенные для России (рис. 43). Эти работы выполнены по воздействием новых мировых тенденций в технологиях, а также особенностей проектной деятельности стран, с которыми взаимодействовала Мастерская.

б в

Рис. 29. Р. Бофилл. Район Гауди, Реус, Испания: а – общий вид комплекса; б – варианты планировки квартир; в – фрагменты здания; г – фрагменты здания

б в

Рис. 30. Р. Бофил. «Замок Кафки», Аликанте, Испания, 1968 г.: а – планы этажей; б, в – перспективы комплекса

а б

в г д е

Рис. 31. Р. Бофилл. Комплекс Ксанаду, Кальпе, Испания, 1968-1971 гг.: а – вид комплекса, повторяющий силуэт горы; б – разрез по комплексу; в, г, д – виды комплекса

а б

Рис. 32. Р. Бофилл. Жилой дом на улице Баха, Барселона,1965 г: а – план этажа; б – фрагменты; в – перспективы

Рис. 33. Р. Бофилл. Цементерия – главный офис мастерской Р. Бофила в Барселоне, 1970-78 гг.: а – преспектива — аксонометрия офиса; б – интерьеры различных пространств офиса

б в

Рис. 34. Р. Бофилл. Уолден-7, Барселона, 1970 –1975 гг.: а – общий вид комплекса; б – вид на комплекс сверху; в – перспектива внутреннего двора сверху; г – фрагменты комплекса

Рис. 35. Р. Бофилл. Озерные аркады, Сен-Кантен-ан-Ивелин, Франция, 1975 г: а – фасад со стороны воды; б – аксонометрии комплекса; в – фрагменты зданий комплекса

г д

Рис. 36. Р. Бофилл. Комплекс Лез-Эспас-д’Абраксас, Марн-ла- Валле, Франция, 1982 г.: а – вид со стороны театра; б – рисунки деталей; в – перспектива здания; г – фрагмент театра; д – фрагменты фасадов

б в

Рис. 37. Р. Бофилл. Комплекс «Лестницы барокко», Париж, Франция, 1985 г.: а – общий вид комплекса; б – рисунок плана комплекса; в – фрагменты со стороны внутреннего двора