Фото крематорий – Крематорий изнутри

Содержание

как работает крематорий на самом знаменитом кладбище страны / Новое Время

17 мартa 2017, 10:14

13808

Цей матеріал також доступний українською

Наталья Кравчук

Как на самом деле функционирует это окутанное мифами место, рассказывают и показывают сотрудники крематория на столичном Байковом кладбище

Мрачное и необычное здание киевского крематория – гигантские белые бетонные полусферы – стоит на холме на территории знаменитого Байкова кладбища, самого старого и престижного в стране. Здесь всегда многолюдно, временами процессии идут одна за одной, конвейером. Мы напросились сюда на своего рода экскурсию, чтобы увидеть, как функционирует это окутанное мифами место. И нам показали весь процесс – от оформления процедуры кремации до момента выдачи праха родственникам.

Провести «экскурсию» по крематорию соглашается начальник кремационного цеха – спокойный, приятный мужчина лет 50-ти. Он общителен и охотно отвечает на все вопросы, однако сразу же озвучивает свои требования: не указывать его имени, фамилии и не фотографировать его лично. Точно так же себя поведут почти все сотрудники КП Киевский крематорий, а их тут чуть больше сотни. Не все здесь готовы рассказывать, где работают и чем занимаются. Оно и понятно: работа – не из легких во всех смыслах.

Первым делом нас ведут в административный корпус, где оформляют процедуру кремации. Сюда приходят родственники, чтобы договориться о датах, согласовать условия и оплатить услугу. Прайс-лист висит на сайте крематория в открытом доступе. Общий ценник тут – чуть больше 4 тыс. грн. Из них сама процедура кремации стоит 445 грн, в остальные расходы входят аренда катафалка, предоставление ритуального зала, покупка урны, отпевание, оркестр и нанесение текста на урну. Все это варьируется в цене. Самая дорогая урна, к примеру, стоит порядка 1,5 тыс. грн, самая дешевая – 525 грн.

– За год сейчас проходит более 12 тысяч кремаций, и это число увеличивается. Это больше, чем было: раньше едва доходило до 10 тысяч, — рассказывает наш сопровождающий. Он связывает это с двумя вещами. Во-первых, говорит он, все больше людей еще при жизни выбирают такой вариант собственного погребения, считая его более экологичным. А во-вторых – в столице банально переполнены кладбища.

В среднем в месяц тут проходит больше тысячи кремаций, но все зависит и от времени года: летом умирают чаще, потому что обостряются хронические заболевания и сердце не выдерживает жару.

В крематории сразу несколько залов для прощания: два маленьких тут же, в админздании, и два больших чуть поодаль, в том самом известном здании в виде бетонных полусфер. Сперва заходим в маленькие – сейчас они как раз пустуют.

– Один зал считается обычным, а второй у нас – как VIP-зал. Здесь не так жарко летом и не холодно зимой, есть обогреватели. Раньше здесь было маленькое урнохранилище, но теперь его реконструировали в зал, — рассказывает сопровождающий.

VIP-зал отличается еще и тем, что в нем организовывают процедуры прощания для представителей разных конфессий. Стены тут практически голые, а все элементы вроде распятий и икон легко демонтируются при необходимости.

VIP-зал

И в первом, и во втором залах, в отличие от двух других в следующем здании, нет лифтов – после прощания гроб увозят вручную. Второй зал украшен пестрым голубым барельефом – уникальным памятником советской архитектуры. Его создали в 1975-м, когда строилось здание самого крематория. Его авторы – художники Ада Рыбачук и Владимир Мельниченко – 13 лет работали над еще одним мега-проектом, который должен был вырасти неподалеку от необычной формы здания крематория – Стеной Памяти длиной 213 м, высотой от 4 до 14 м. Элементы огромного горельефа, Стены, должны были быть выкрашены в яркую глазурь, отражаться в воде озера и символизировать Любовь, Материнство, Весну, Творчество и прочие радости бытия. Но когда на строительство ушло 13 лет и Стену оставалось лишь выкрасить, случилось невероятное: в 1981 году городские чиновники вдруг сочли сооружение «чуждым принципам социалистического реализма». То ли на Стене было слишком мало советской символики, то ли кто-то из функционеров побоялся ответственности за слишком вольнодумный подход к трактовке загробной жизни, но эпичное сооружение было приказано уничтожить. На это ушло три месяца и 300 КАМАЗов бетона. Заливали им Весну, Любовь и иже с ними те же самые рабочие, которые помогали художникам их отливать.

Уникальный барельеф в одном из залов крематория

Стена Памяти изначально задумывалась как элемент, который должен отвлекать внимание скорбящих. Глядя на воплощенные в бетоне картинки из известных мифов, люди могли бы размышлять о жизни и бытие или вспоминать усопших родственников. Сейчас никто из действующих работников крематория уже и не помнит, как выглядели рисунки на Стене. Теперь она выглядит как бетонный вал, обросший плющом.

Все, что осталось от Стены Памяти

Пока мы говорим обо всем этом, я замечаю, как с задворок на нас поглядывает молодой батюшка.

– Это отец Владимир, он один, кто у нас тут постоянно задействован. Вон там его приход, — показывает наш сопровождающий на небольшой деревянный храм на холме.

Все остальные священники приходят на церемонии из разных церквей.

Пока мы поднимаемся по колумбарию на горку, к большим залам, наш «экскурсовод» рассказывает, что к Стене и крематорию часто приходят фотографироваться.

– Иногда готы приходят тоже, по ночам тут гуляют. Бомжи, бывает, заходят, крадут все, что можно потом сдать или продать, металлические конструкции, например, — говорит он.

Возле больших залов – многолюдно. То тут, то там рассредоточены группки родственников и катафалки – в основном, черные Мерседесы. В одном из них на переднем сидении женщина под 50 с карманным зеркальцем в руке красит губы. На ее груди – бейдж, выдающий в ней сотрудницу ритуальной службы. И в первом, и во втором залах идет прощание. Мы заглядываем в самый большой, там отпевают молодого парня. На задней стене зала – панно из искусственных цветов.

– Как-то раз хоронили молодую женщину, кажется, была директором турфирмы, — вспоминает наш собеседник. — Кажется, погибла в Турции, что ли. Так они это все панно обложили за свой счет живыми цветами.

Когда батюшка заканчивает панихиду, за дело принимается трубач, наигрывая грустный мотив. Он тоже штатный сотрудник крематория, но по желанию родственников можно пригласить и музыкантов с оркестром из других компаний. Когда он доигрывает, гроб накрывают крышкой и опускают лифтом вниз. Родственники расходятся. Местная сотрудница ритуальной службы, бойкая черноволосая женщина в синем пуховике, снимает портрет, собирает все, что принесли родственники, и быстро меняет на новое. Вместо портрета парня появляется фотография немолодой женщины.

– Давай! — командует ритуальщица куда-то вдаль. Мужчина в черном с повязкой на рукаве по команде выгружает из катафалка следующий гроб, его заносят на подмостки и приступают к новому прощанию. Этот гроб даже не открывают, все проходит быстрее. На крышку кладут несколько букетов и буханку черного хлеба.

Мы выходим на улицу. Территория у залов выложена брусчаткой. Наш сопровождающий рассказывает, что и это – задумка архитектора Милецкого.

– Так задумано было, чтобы люди, которые идут в процессии, смотрели под ноги, а не зевали, — объясняет мужчина.

Сквозь ряды колумбария идем в следующий пункт – кремационный цех. Туда, где оказываются гробы после прощания. Устроено все так: под землей пролегает тоннель длиной 75 м, по которому гробы перевозят на специальном электрокаре. Вернее так называет это наш собеседник, но позже мы увидим, что напоминает этот вид транспорта скорее большую тележку.

Пока идем к кремцеху, сопровождающий рассказывает о колумбарии. Здесь сейчас всего 16 участков. Есть новые и старые – в холме и в земле вокруг. Те, что в земле – это что-то вроде семейных склепов. Туда вмещается по четыре урны. Видно, что на некоторых надгробных плитах осталось пустое место – значит, сюда еще будут подхоранивать. Тут виднеется и новый участок с пустыми ячейками под урны.

Свежие участки для захоронения в колумбарии

– Мест очень мало осталось. Очень-очень, — вздыхает мужчина задумчиво. — На пару лет и все. Сейчас весной пойдут-пойдут и вот это все займут. Зимой редко кто захоранивает – холодно, мороз.

Сверху на холме – отдельный участок для «братских могил». Сюда раз в год захоранивают урны, за которыми никто не пришел. Я иду вдоль участка и вижу квадратные бетонные таблички с фамилиями на них. Сверху – год смерти. Самые старые датированы 2003-м. Бывает, что родственники приходят за урной и через несколько лет. Тогда ее находят в общих захоронениях по фамилии и изымают.

Мы подходим к кремационному цеху. На нас кидаются с лаем две собаки. Мужчина спешит заверить, что они – привязаны. Под ногами одной из них путается маленький черный пузатый щенок. Пытается копировать взрослую и тоже лает, но у него получается смешно.

– Смотрите, выжил, — кивает на него наш сопровождающий. — Это подкинул кто-то.

Он на пару секунд скрывается за тяжелыми металлическими воротами в цеху, чтобы предупредить рабочих, что пришли журналисты, потом заводит нас внутрь. Здесь нет ничего, кроме длинного бетонного туннеля – того самого, который уходит к большим залам, металлических стеллажей для гробов и печей. Печи – их восемь, то есть, четыре блока по две печи – закупались еще во время строительства крематория.

Печи крематория

– Там вон холодильная камера, но она уже давно не работает, — кивает мужчина на приоткрытые зеленые двери с соответствующей надписью. — А что делать, если даже в моргах они уже в некоторых давно не работают. Но есть и работающая холодильная камера. Правда, в админкорпусе.

К нам выходят работники цеха. Слышно, как где-то в туннеле звенит звонок: это сигнал, что пора ехать забирать очередной гроб из зала. Один из мужчин, Дмитрий, запрыгивает на подмостки своего транспортного средства и скрывается в туннеле. Прохожу немного вперед и вижу, что возле стены стоит мисочка с водой и пустая тарелка.

Холодильная камера в кремационном цеху

– Кошки живут здесь, — объясняет наш сопровождающий. — Тут мышей столько и крыс – туннель же под землей.

Через несколько минут появляется Дмитрий, перед собой везет сразу два гроба. Судя по всему, это те покойники, прощание с которыми мы наблюдали наверху. Возле одного из них – буханка хлеба. Крышки просто лежат наверху, не привинченные и никак не прибитые, чуть скошенные на пару сантиметров в сторону. Дмитрий берет специальный металлический крюк, поддевает гроб под крышкой и стягивает на тележку. Потом перекладывает на подмостки у стены – ждать, потому что печи пока что заняты.

На крышке гроба лежит бумажка с данными покойного. Внутри – металлический жетон, на котором выгравирован индивидуальный номер, присвоенный этому покойнику. Когда останки достанут из печи, жетон будет в них как подтверждение личности для идентификации.

Сотрудник крематория везет гробы, опущенные лифтами после прощания, в кремационный цех

Обходим печи с другой стороны. Из-за них выглядывают трое мужчин – местные рабочие. Называться и фотографироваться тоже не хотят. В печи есть круглое отверстие, через которое видны языки пламени. Один из рабочих открывает заслонку, чтобы мы увидели, что внутри: языки пламени и кости.

Процесс сжигания занимает час-полтора, зависит от габаритов, объясняют нам.

– Иногда кладут в гроб всякое. Сапоги какие-то или бутылку самогонки. Самогонка – опасно, оно же может взорваться, — рассказывают мужчины.

Я спрашиваю у них, откуда взялись слухи о том, что тут, в крематории, во время Майдана сжигали убитых митингующих. Наш сопровождающий отмахивается, говорит, что после того скандала к ним приходили с проверкой из Генпрокуратуры, но ничего подозрительного не нашли. Кремационный цех, объясняет он, снабжен счетчиками, которые считают потребление газа, и чтобы понять, имел ли место перерасход топлива, нужно просто перепроверить показатели.

Напротив печей находится отдельная комната, в которой кости, извлеченные из печи, на специальной машине измельчают в прах и выдают в урне. В комнатке – стол, на котором включена настольная лампа, лежит журнал со сделанными от руки записями. Туда вносят фамилии покойников – ведется учет. Вдоль стены – шкаф. На стекле – черно-красная наклейка Правого сектора. Над полками – деревянное распятие. На полу – железные ячейки, похожие на крытые совки от лопат, в которых лежат еще не перемолотые кости, и такие же металлические ведра. На каждом – бумажка с данными о покойнике, внутри – тот самый металлический жетон.

Иногда кладут в гроб всякое. Сапоги какие-то, или бутылку самогонки. Самогонка – опасно, оно же может взорваться

– Вон там внутри два таких гранитных шара, — местный работник, мужчина в синем комбинезоне открывает круглую дверцу в одной из машин. — Эти шары перетирают кости в прах, перед тем, как помещать кости туда, я беру вот такой большой магнит и вытягиваю на него все металлические элементы. Их складываем в специальный контейнер.

Он машет рукой в сторону контейнера – там лежат переплавленные гвозди от гробов, виднеется ремешок от часов и каркас металлического зубного протеза.

Перемолотый прах помещают в пакет, сверху кладут жетон, все это складывают в урну. Обычно ее вместительность – порядка 2,8 кг. Сюда же кладется металлический жетон, который был с телом покойного во время кремации. Так родственники смогут убедиться, что им выдали того, кого нужно.

Кроме кремации человеческих тел, здесь иногда кремируют животных: хозяева могут заказать такую процедуру, например, для любимой собаки. Также у КП Киевский крематорий есть лицензия на кремацию биологических отходов, которые, как правило, привозят из медучреждений.

Комната, где останки перемалывают в прах и высыпают в урны

Дальше идем в урнохранилище, куда приходят получить урну с прахом. У входа в само хранилище – окошко для выдачи. Женщина проверяет документ и выдает прах. Тут же стоят примеры надгробий, плит и памятников, которые можно приобрести для захоронения праха.

Мы проходим мимо женщины и попадаем внутрь. Здесь – десятки стеллажей с урнами. Они все разной формы, есть из камня, из дерева и даже из керамики, подавляющее большинство – черного цвета. Каждый стеллаж помечен листом А4 с напечатанной буквой – той, на которую начинается фамилия усопшего. Но разбросаны они хаотично, не по алфавиту.

Между рядами ходит женщина с бумажкой в руках и выискивает нужное, чтобы отнести на выдачу. Ей помогает мужчина – в комбинезоне, шапочке и очках. Представляется Александром. От фото не отказывается и даже немного позирует. Работу делает методично, по нему видно, что занимается этим делом давно. Он ищет урны, которые нужны будут на выдачу и захоронение завтра. Я спрашиваю у него про странный порядок букв на стеллажах.

– Да мы привыкли уже, много лет так, — говорит мужчина. Его должность звучит как заведующий урнохранилищем, но подчеркивает, что не главный тут – «над ним еще женщина». Я пытаюсь посчитать вместительность урнохранилища хотя бы в приблизительных цифрах. На одну полку стеллажа помещается 12-13 урн, в стеллаже – пять полок. Выходит порядка 70 урн на один стеллаж.

Урнохранилище. Здесь хранятся наполненные урны, готовые к выдаче и захоронению

– Хорошо, что недавно добавили дополнительные стеллажи, а то искать было просто нереально, все на полу стояло, — говорит он.

Чтобы найти на стеллаже с буквой нужную урну, приходится читать каждую гравировку: ни фотографии, ни какого-то другого маркера нет.

Когда родственники забирают урну, они сами решают, что делать дальше: захоронить ее здесь же, в колумбарии, забрать с собой, увезти в другой город или страну, или же развеять прах там, где пожелал усопший в своем завещании.

nv.ua

бояться надо живых, а не мёртвых…

Репортаж об одной из не самых приятных профессий. Каждые 10 минут машинисты Минского крематория обязаны открывать задвижку в печи и помешивать прах покойного. Они делают это с абсолютно невозмутимым видом, повторяя, что в их работе нет ничего сверхъестественного: «Люди рождаются, люди умирают». Журналисты лично наблюдали за процессом кремации и выяснили, почему во время работы здесь не принято посыпать голову пеплом.

Монументальное здание из красного кирпича, окруженное колумбарными стенами и кладбищенскими могилами, не назовешь приятным местом для работы. Воздух здесь словно пропитан человеческим горем. Если в 80-е здесь проводили около 1000 кремаций в год, то сегодня их число превышает 6300. В прошлом году через кремацию прошло около 39 процентов умерших.

Незаполненные в колумбарии ячейки — бронь. Родственники заранее беспокоятся о том, чтобы после смерти быть «рядом».

Заместитель начальника крематория Александр Дубовский объясняет повышенный спрос тем, что по сравнению с кладбищенской могилой за ячейкой колумбария не нужен специальный уход. Кроме того, мест на кладбище с каждым годом становится все меньше и меньше. И в дальнейшем, предсказывают специалисты, нагрузка на крематорий будет лишь возрастать. В Европе сегодня кремируют порядка 70 процентов покойных, а в Японии – до 98.

Тем, кому по несчастью доводилось бывать в крематории, известна лишь его внешняя сторона – ритуальные залы (их три) и магазин с соответствующим ассортиментом (цветы, урны, надгробия и т. д.). Кремационный цех и другие подсобные помещения располагаются на уровень ниже, и посторонним сюда вход воспрещен. Длинные и темные коридоры, по которым провозят на тележке гробы с покойными, связаны с ритуальным залом.

Машинисты ритуального оборудования — 5 человек на всю республику

Несмотря на специфику работы, внизу также «кипит жизнь». В кремационном цеху работают сильные духом люди — с закаленной психикой и здоровым взглядом на вещи. В официальных документах их называют «машинистами ритуального оборудования» – они представители редкой в нашей стране профессии, если не сказать штучной.

В единственном в республике крематории эту работу выполняют всего 5 человек – исключительно мужчины. Сами они искренне удивляются, когда их профессию называют тяжелой или неприятной. И тут же вспоминают, что работники морга (пожалуй, самые искушенные прозой жизни люди) — и те с опаской относятся к работникам кремационного цеха, называя их «шашлычниками». Однако, вопреки расхожему мнению, ни горелым, ни жареным здесь не пахнет. Трупный запах бывает изредка – чаще всего, когда человек умирает в почтенном возрасте и очень быстро начинает разлагаться. В день нашего визита неприятных запахов мы не заметили.

Впечатляет трудовой стаж местных «печников». Оба Андрея, один – с усами, другой – без, работают в крематории больше 20 лет. Пришли, как они говорят, молодыми, крепкими, стройными парнями. Понятное дело – с расчетом поработать здесь временно. А потом «вработались», и вот – уже полжизни прошло в стенах крематория. Мужчины говорят об этом без тени сожаления. Кажется, они действительно вполне довольны своим положением. Лицом к лицу с покойниками, мол, не пересекаются (кремируют умерших людей только в закрытом гробу и вместе с гробом), а всю основную работу поручают машине.

Раньше «дым шел столбом», сегодня работа машиниста непыльная
Процесс кремации сегодня действительно автоматизирован. В цехе установлены четыре довольно современные чешские печи. В одной из них сжигают послеоперационные онкологические отходы, а остальные – используют по прямому назначению. По словам Александра Дубовского, со старым оборудованием здесь «шел дым столбом». Теперь работа машиниста относительно непыльная.

После того как по умершему отслужат панихиду, из ритуального зала гроб перевозят либо в холодильник (если все печи заняты), либо прямиком в цех. Работники крематория рассказывают, что часто сталкиваются с мнением, что якобы перед сожжением они достают из гроба золото, часы, а также снимают с покойника хорошую одежду, туфли. «Вот вы наденете на себя одежду с покойного?» — в лоб задает вопрос Андрей, которому явно поднадоели такие разговоры. И не открывая крышку гроба, машинист быстро загружает его на подъемник.

Теперь нужно дождаться, пока компьютер даст «зеленый свет», и только после этого можно отправлять в нее покойника. Программа автоматически задает необходимую температуру (как правило, не ниже 700 градусов по Цельсию). В зависимости от массы тела и его состояния кремация занимает от часа до двух с половиной часов. Все это время машинист обязан контролировать процесс. Для этого в печи есть небольшое стеклянное отверстие, заглянуть в которое вряд ли отважатся слабонервные люди. «Просто относишься к этому так: надо сделать, и всё. И даже в самом начале старался думать, что просто коробку закинул. Я, бывало, и один сутки работал. Живых надо бояться, а не мертвых».

«Если пришел Иванов, значит, отдадут прах Иванова»
Главное, говорят мужчины, выполнять свою работу качественно. А критерий качественной работы для крематория, это отсутствие путаницы. Выражаясь словами героев статьи, «если пришел Иванов, значит, отдадут прах Иванова». На каждого покойного заводится что-то наподобие паспорта: на бумаге указывают имя, возраст, дату смерти и время кремации. Любые перемещения гроба или праха возможны только с этим документом.

После окончания кремации данные записывают в специальный журнал. «Тут все зависит еще от машиниста, насколько тщательно он выгребает останки», — продолжает рассказ Андрей. «Вот смотрите, как выгребается покойный. Тут только кости, органическая часть вся сгорает. И потом прах идет в кремуляторную, где в шаровой мельнице перемалывают остатки кальция-костей. И вот, что остается от человека».

Прах, перемолотый в кремуляторе

Андрей показывает нам емкость с мелким порошком. Если не пытаться проворачивать события назад и не представлять себе, каким был этот человек в жизни, можно смело работать. Машинист пересыпает прах в специальный мешочек и прикрепляет к нему «паспорт». Затем «порошок» попадает в комнату выдачи праха, где организаторы упакуют его в урну и отдадут заказчику. Или не отдадут заказчику, потому как тот попросту за ним не придет. Это хоть и редкий случай, но регулярно повторяющийся. Урны могут месяцами ждать своих родственников, пока работники крематория не начинают искать тех, кто заказал кремацию и каким-то удивительным образом о ней забыл.

«Единственное, к чему сложно привыкнуть, это к детским кремациям»
Каждый день в этом цеху кремируют порядка 10-18 человек – с разными судьбами и жизненными историями. Средний возраст умерших, рассказывают машинисты, около 60 лет. Обычно в причины их смерти здесь стараются не вдаваться. Но когда дело касается детей, даже суровые «печники» меняются в лице. И самое страшное, по мнению мужчин, когда привозят ребенка от года и старше. К счастью, таких случаев бывает немного.

Комната отдыха для суровых мужчин

— Я помню, маленького сгребал, и среди праха машинка железная была. Так она мне потом снилась еще долго. Гоночная такая. Встанешь ночью, пот скинешь, сходишь в туалет и думаешь, как такое могло присниться? Единственное, к чему сложно привыкнуть, это к детским кремациям. Первый ребенок, которого кремировал, это была девочка, годик ей был. Ладно там новорожденный, а когда поживший… И еще видишь, как родители плачут…

Деньги не пахнут
Дети – это единственный повод для скупого мужского сочувствия. 22-летний Александр Канончик старается рассуждать сухо: «Люди рождаются, люди умирают. Что в этом такого?» Когда он только начинал работать в крематории, его предупредили, что сюда часто приходят на 2 недели, а потом не выдерживают – уходят.

В этом деле необходимо совершенно четкое разграничение «работа-дом», иначе даже зарплата «выше среднего» не сможет успокоить. Машинисты ритуального оборудования грязными зарабатывают около 7,5-8 млн в месяц. «Деньги не пахнут», — спешит напомнить машинист Андрей, который показал нам процедуру кремации. Мужчины гордятся, что в последнее время к ним привозят покойников даже из России. Молва разнесла, что у них «все по-честному».

«До свидания», — бросают короткую фразу работники крематория. «Надеемся, что встретимся с вами еще очень не скоро», — отвечаем мы и с радостью покидаем это пусть и любопытное, но печальное место.

У меня все. С последней фразой согласен.

ribalych.ru

Кремация по-американски — Мастерок.жж.рф

Шведский фотограф Ларс Тунбьёрк (Lars Tunbjörk) с присущей ему скрупулёзностью фиксирует проявления бешеного потребительства, мертвящих последствий офисной жизни и театральной мишуры американской политики, обнажая абсурдную пошлость этих тенденций, что органично сочетается с манерой письма журналиста Джорджа Сондерса (George Saunders). Для очерка, посвящённого росту популярности кремации в США, журнал “Тайм” отправил Тунбьёрка в командировку по американской глубинке, чтобы в деталях отобразить всё то, что регулярно происходит в трёх разных крематориях страны.

Все фото : Lars Tunbjörk/Time

Джим Брэдшоу готовит тело для кремации в Бюро похоронных и кремационных услуг Брэдшоу.

Но сегодня мы живём в совершенно ином обществе, нежели то, в котором мы жили всего лишь несколько десятилетий назад. В ближайшем будущем, согласно прогнозам, всё большее число американцев будет предпочитать кремацию традиционному захоронению.

Недавний рост популярности кремации, возможно, связан с Великой рецессией. Стоимость сжигания тела составляет всего лишь четверть стоимости традиционного погребения. Но дело здесь не только в цене.

Джейсон Брэдшоу и сотрудник бюро Кэмерон Блэк помещают тело в резоматор.

С одной стороны, наше современное общество гораздо более мобильно. Мы не покупаем семейные участки, как это делалось раньше: многие из нас получают образование, создают семью, устраиваются на работу и всё больше удаляются от места своего рождения. Когда наступает срок последнего упокоения, перевозка урны с прахом оказывается значительно более простым решением, чем транспортировка тяжёлого и громоздкого гроба.

Мёртвое тело, готовое к кремации, только что было помещено в экологически чистый резоматор (resomator). Эта камера из нержавеющей стали, принадлежащая Бюро похоронных и кремационных услуг Брэдшоу (Bradshaw), использует вместо пламени смесь воды и гидроксида калия, чтобы расщеплять тела на пептиды, мыла, соли и сахарозу.

Исторически сложилось, что американцы в подавляющем большинстве являются христианской нацией, а христианство по целому ряду причин всегда предпочитало захоронение. Но сегодняшнее общество становится все более светским, и многие из нас теперь идентифицируют себя как атеисты или агностики. Но даже те, кто считают себя людьми религиозными, часто не связаны с той или иной конфессией. Это снижение роли религии, традиционно диктовавшей нам всё, вплоть до способов захоронения, привело к тому, что растущее число американцев рассматривает иные варианты распоряжения останками усопших.

Рой Куинн (Roy Quinn), оператор крематория при Форест-Лонском Мемориале (Forest Lawn Memorial), помещает тело в кремационную печь.

Кремация также привлекает и тех, кто озабочен вопросами экологии: традиционное захоронение включает в себя размещение тела, наполненного веществами для бальзамирования, на участке земли, который необходимо будет поддерживать в течение неограниченного срока. Очевидно, что предание тела огню наносит гораздо меньше вреда окружающей среде, тем более, что в последнее время всё большую популярность приобретает новый метод так называемой экологически чистой кремации. “Зелёная кремация”, использующая смесь воды и гидроксида калия, уверенно идёт на смену сжиганию тел в пламени огня и доступна уже во многих штатах.

Популярность кремации, по всей вероятности, будет и дальше расти, поскольку мы становимся всё более мобильным, светским и экологически сознательным обществом. В не слишком отдалённом будущем предание тел земле вполне может стать лишь курьёзным исключением на фоне вполне разумного, менее дорогостоящего и экологически безопасного метода, который уже и сейчас широко распространён и всё более доступен.

Тело сжигается в печи крематория при Лейквудском (Lakewood) кладбище.

От тела, кремированного в пламени огня, остаётся зола, а также крупные фрагменты костей, попадающие в специальный лоток. Эти фрагменты измельчаются в агрегате, смонтированном под лотком, прежде чем прах передадут членам семьи усопшего.

Джейсон Брэдшоу позирует у контейнеров с химическими веществами, используемыми для “зелёной кремации”, демонстрируя мешок с человеческими останками, которые подверглись этому процессу.

Рой Куинн (Roy Quinn), оператор крематория при Форест-Лонском Мемориале, пересыпает прах в специальный мешок после измельчения останков.

Урна с прахом женщины, скончавшейся в возрасте 94 лет, покоится на сиденье автомобиля по пути из крематория на кладбище.

Пастор Джоэл Мартин (Joel Martin) из Лютеранской церкви Христа читает молитву во время захоронения праха женщины рядом с останками её мужа на кладбище в Окленде.

Кэти Стенсон (Cathy Stenson), бухгалтер Лейквудского кладбища.

Различные урны, выставленные на продажу в крематории Брэдшоу.

Крематорий Брэдшоу предоставляет часовню для проведения поминальных служб.

Примерно треть пепла распыляться, треть закапывается в землю и треть хранится в урнах. Лейквудское кладбище предлагает семьям ниши для постоянного хранения урн.

источник

А вот ритуал в Индии по проще, но и древнее — Варанаси — город мертвых (Внимание, есть шокирующие фото, впечатлительным НЕ ВХОДИТЬ ! Ну и для самых стойких Смерть — как она есть (часть 2) Впечатлительным просьба не входить ! Оригинал статьи находится на сайте ИнфоГлаз.рф Ссылка на статью, с которой сделана эта копия — http://infoglaz.ru/?p=33444

masterok.livejournal.com

Крематорий по-американски (15 фото)

Шведский фотограф Ларс Тунбьёрк с присущей ему скрупулёзностью фиксирует проявления бешеного потребительства, мертвящих последствий офисной жизни и театральной мишуры американской политики, обнажая абсурдную пошлость этих тенденций, что органично сочетается с манерой письма журналиста Джорджа Сондерса. Для очерка, посвящённого росту популярности кремации в США, журнал “Тайм” отправил Тунбьёрка в командировку по американской глубинке, чтобы в деталях отобразить всё то, что регулярно происходит в трёх разных крематориях страны

На протяжении веков погребение оставалось наиболее распространённым обрядом расставания с телами умерших в Соединенных Штатах. Большинство американцев никогда и не помышляло об альтернативах: их бабушек и дедушек хоронили точно так же, как их прадедов и прапрадедов. Лежать в семейном склепе, рядом со своими ближайшими родственниками, считалось естественным и единственно правильным завершением жизненного цикла. Но сегодня мы живём в совершенно ином обществе, нежели то, в котором мы жили всего лишь несколько десятилетий назад. В ближайшем будущем, согласно прогнозам, всё большее число американцев будет предпочитать кремацию традиционному захоронению. Недавний рост популярности кремации, возможно, связан с Великой рецессией. Стоимость сжигания тела составляет всего лишь четверть стоимости традиционного погребения. Но дело здесь не только в цене

Тело сжигается в печи крематория при Лейквудском (Lakewood) кладбище.

Кэти Стенсон (Cathy Stenson), бухгалтер Лейквудского кладбища.

Различные урны, выставленные на продажу в крематории Брэдшоу.

Крематорий Брэдшоу предоставляет часовню для проведения поминальных служб.

Источник: masterok.livejournal.com

fishki.net

Необычные явления в крематориях Санкт-Петербурга (2 фото)

В один из будних дней 1996 года утром, то есть когда многие заняты на работе, по петербургскому телевидению прошла интереснейшая передача. Питерские медики одного НИИ продемонстрировали любопытный эксперимент, снятый на видеопленку.

Он проводился в крематории. На голову покойника, лежащего в гробу и подготовленного к сожжению, прикрепляли датчики энцефалографа. Этот прибор регистрировал электрическую активность (биопотенциалы) головного мозга.

У живого человека по энцефалограмме — записи различных мозговых ритмов (биотоков с кожи головы) — можно оценить функциональное состояние головного мозга, выявить изменения, вызванные опухолью, травмой, сосудистыми и воспалительными заболеваниями.

Естественно, прибор «молчал» — человек был мертв уже четвертые сутки. Гроб с телом поставили на специальный эскалатор, ведущий в жерло электропечи для кремации… Покойник медленно «поехал» к горящей топке. Энцефалограф по-прежнему молчал. Но у самого «финиша» перо прибора едва заметно тронулось и стало чертить на ленте ломаные кривые.

Просто невероятно: мозг мертвого человека начал функционировать! Более того, он выдавал такие же сигналы, как у крайне испуганного живого человека. Покойник, вероятно, «не хотел», чтобы его сжигали!

Исследователи пообещали дать научный комментарий в следующей передаче, но зрители ее не дождались.

Силуэты покойников в ночном небе

С питерским крематорием связано еще одно мистическое событие. Рассказал ее врач больницы им. Мечникова (теперь — имени Петра Великого) Николай С. и история произошла непосредствено с ним самим. Рассказ на первый взгляд неправдоподобный, потому что не поддается никакому логическому объяснению, но Николай божился, что все это — абсолютная правда.

Впрочем, судите сами.

«В тот день я остался на службе после ночного дежурства и к вечеру уже изрядно устал. Вышел на улицу в восьмом часу вечера, а дело было в феврале — темно, и пошел на автобусную остановку. Подхожу, а мой 178-й, да еще и пустой, вот-вот тронется. Я ускорился и вскочил в последнюю дверь. Сел и почти сразу задремал. Вдруг кондуктор толкает — приехали, на выход. Оказалось, я перепутал номер, это был 138-й маршрут, кольцо которого — рядом с крематорием.

Ничего не поделаешь, вышел, стою, жду автобус в обратную сторону. Небо черное, светит полная луна, безветрие, хорошо — хоть не слишком холодно. Вдруг чувствую: зловонный запах. Посмотрел в сторону крематория: дым из трубы пошел. Понятно, трупы сжигают.

Раньше я от кого-то слышал, что каждый покойник горит примерно 10—15 минут. Решил подсчитать, сколько «жмуриков» сожгут, пока я тут время «коротаю».

Первая порция дыма прошла, значит, один есть. Жду вторую. Вот опять густое облако стало подниматься из трубы. Смотрю и глазам не верю: сквозь копоть просматривается силуэт человека. Почудилось, наверное, думаю. Стал приглядываться. И как только повалила следующая порция дыма, вновь увидел человеческие очертания. Потом почему-то дым из трубы повалил без перерывов. И снова в его клубах, словно оловянные солдатики, все чаще стали проявляться силуэты людей! Я насчитал их шесть.

Вдруг рядом с трубой из ничего возник какой-то темный сгусток. Я подумал было, что так причудливо разделился дым, но потом понял, что ошибся. «Нечто» вело себя слишком странно, я бы даже сказал осмысленно. Как только из трубы появлялся «дымный» силуэт, темный ком как коршун набрасывался на него и — поглощал.

Мне стало так не по себе, что я уже решил пешком уносить оттуда ноги, не дожидаясь автобуса: так хотелось покинуть зловещее место. Хотя я в своей медицинской практике всякого навидался, думал, что уж и удивить нечем. К счастью, автобус подошел и я, слава Богу, уехал.

Дома жена, увлекающаяся астрологией, сказала, что сегодня очень тяжелый лунный день — сатанинский. Я к астрологии отношусь нейтрально, но призадумался: а что же я видел? Похоже, что какое-то исчадие ада охотилось за душами сожженных покойников. А тут еще на глаза попалась одна старая газета с заметкой про крематорий: одно к одному — вот и решил рассказать о своих наблюдениях. Может, и не я один видел такое».

nlo-mir.ru

Как работает крематорий в Дании.

Кладбище Биспебьерг – самое молодое из 5 имеющихся в Копенгагене – было заложено в 1903г. Оно достаточно большое, имеет широкие аллеи, много пустынных зелёных газонов, пруд и кажется не один, парки и целые поля с могильными камнями или памятниками, но даже при наличии, хоть и небольшого количества, аллеек, перевитых ветками деревьев, уютным бы я его не назвала: даже на парк камней не тянет – нет души, как на Лакенском кладбище в Брюсселе. Что-то теряется в просторных переходах от одних захоронений к другим, излишне вылизано, стилизовано, современно.

Осенью приглушённо, но ярче краски, и опавшие листья нарушают структурированную скандинавскую педантичность в дизайне, поэтому по мне это просто комфортное место для осенних прогулок – ни трепета, ни дыхания истории, зато осень, свечи на могилах, низкое мягкое солнце, гирлянды старой паутины и дым сжигаемых листьев.
1

Новое современное здание крематория Биспебьерг, взамен старого, было построено в 2003г., а в старом сейчас школа танцев и по выходным дискотека – на кладбище такой спокойный и прагматичный фатализм в датчанах подкупает.

В конторе кладбища нас напоили кофе со сливками и с кладбищенскими шоколадками. Кладбище принадлежит копенгагенской коммуне, можно заказать бесплатную экскурсию.
2

Здесь же, на территории кладбища расположен колумбарий — хранилище урн с прахом после кремации.
4

Заглянули в окна — стеллажи для урн и склад.
5

В крематорий.
6

— Добро пожаловать, — встретили нас сотрудники крематория.
И мы добропожаловали, Подруга на всякий случай заранее округлила глаза, я расчехлила камеру на мобильнике..

Приёмный покой. Сюда поступают клиенты.
7

Следы от гробов.
8

Приёмная для покойников, умерших не в Дании. Датчане очень осторожны в плане чужеродных бактерий, потому труп обмывают и совершают дополнительные необходимые процедуры, согласно инструкции для таких случаев – поэтому отдельно и со средствами защиты.
9

Холодильник. Здесь покойники (в гробах) ждут сжигания не менее 5 дней – на случай, если кто-то очнётся.
11

А это гроб с единственной калой в половину человеческого роста.
13

Гробы не забиты: можно очнуться, отодвинуть крышку, встать, пройти к светящейся в темноте тревожной кнопке и нажать – вам помогут.
14

Вентляционная шахта для особо пахнущих трупов, в ней, кстати, тревожная кнопка и расположена – obs! surpriseee..
15

Зал с печами, их всего 4.
16

Печники работают в 2 смены – печи горят с 5 утра до 6 вечера. Обратите внимание на дизайн и архитектуру.
Выдвинутые салазки, на которых гроб въезжает в печь
17

Пульт открытия печей.
18

Управление печи автоматическое – через компьютер, с выводом на дисплей самой печи.
19

Рабочие перчатки.
20

Открытая работающая печь.
21

Просеянный пепел – таким его рассыпают по урнам и отдают родственникам усопших.
22

По датским законам урны с пеплом, как в штатах, на каминных полках дома хранить нельзя — запрещено. Хотя, на вопрос, кто и как это контролирует, сотрудник уклончиво ответил: ну, мы же и проводим захоронение урн…

Первой урну с содержимым – недогоревшие берцовые кости и черепа – нашла подруга. Ее глаза бежали впереди неё на меня, а губы шептали на весь крематорий: бло, там черепа, пепел, такие кадры!
23

Работник крематория буднично порылся в останках, чтобы показать нам самый удачный фрагмент – коленную чашечку.
24

Это то, что остаётся от человека после часа в печи – титановые наколенники, протезы и прочие вспомогательные инструменты, зашитые в тело при жизни.
25

После меня, например, останутся два титановых штифта и напяточная пластинка с левой ноги. Подруга грустно констатировала, что ей потомкам оставить нечего. Титановые останки ценны: их продают на завод в Нидерланды, там переплавляют обратно в титановый сплав, готовый к употреблению.

Метёлочка – подбирать упавший пепел. Судя по экстерьерам, крематорий борется за звание образцового.
26

Комната для родственников, из стеклянных дверей которой они могу наблюдать за процессом кремации. Всё что здесь есть – на столике экстрамягкие салфетки duni luksus.
Эта дверь закрыта на замок: родственники входят и выходят в другую дверь – за моей спиной. По требованию стеклянную дверь, конечно, могут открыть.
27

На этом зарядка на моём телефоне успешно закончилась. В фотосерию не попали ни офис (на компьютерных столах личные вещи и семейные фотографии сотрудников, картонные самолётики на красных верёвочках на стенде с брошюрами об использовании печей), ни место отдыха – окно от пола до потолка в бесконечную зелёную аллею…

Взято у antadis в post

Жми на кнопку, чтобы подписаться на «Как это сделано»!

Если у вас есть производство или сервис, о котором вы хотите рассказать нашим читателям, пишите Аслану ([email protected]) и мы сделаем самый лучший репортаж, который увидят не только читатели сообщества, но и сайта Как это сделано

Подписывайтесь также на наши группы в фейсбуке, вконтакте, одноклассниках, в ютюбе и инстаграме, где будут выкладываться самое интересное из сообщества, плюс видео о том, как это сделано, устроено и работает.

Жми на иконку и подписывайся!

— http://kak_eto_sdelano.livejournal.com/
— https://www.facebook.com/kaketosdelano/
— https://www.youtube.com/kaketosdelano
— https://vk.com/kaketosdelano
— https://ok.ru/kaketosdelano
— https://twitter.com/kaketosdelano
— https://www.instagram.com/kaketosdelano/

Официальный сайт — http://ikaketosdelano.ru/

Мой блог — http://aslan.livejournal.com
Инстаграм — https://www.instagram.com/aslanfoto/
Facebook — https://www.facebook.com/aslanfoto/
Вконтакте — https://vk.com/aslanfoto

kak-eto-sdelano.livejournal.com

Страшно интересный репортаж: новосибирский крематорий

Новосибирский крематорий открыт 2003 году и является первым крематорием в России, построенным на уровне мировых стандартов.

Здесь есть парк, красивые вазы и скульптуры, и даже верблюд по имени Фараон.

28 фото

Рассказывает Слава Степанов

Новосибирский крематорий — кремационный комплекс с колумбарием и парком скорби. Расположен на границе города в поселке Восход.

Над созданием крематория трудилась большая группа архитекторов и скульпторов.

Здание крематория представляет собой купольное сооружение, сочетающее в себе одновременно черты собора и обсерватории. Инновационность для Новосибирска новой похоронной технологии заложена в космизме архитектурной формы здания.

Это первый в России крематорий, построенный на уровне мировых стандартов.

Новосибирский крематорий — первый в России купольный крематорий с стиле классицизма.

Территория парка общей площадью 5,7 га непосредственно примыкает к зданию крематория.

Ротонды, арки, вазоны, обелиски — все это составная часть мировоззренческо-эстетического содержания парка:

Ниши для замуровки урн размещаются как в четырехметровой стене, опоясывающей парк по всему периметру, так и в индивидуальных семейных склепах, обелисках и постаментах:

Катафалк:

В основу ритуальной деятельности Новосибирского крематория заложена идея религиозной толерантности.

Архитектурно-планировочные решения предусматривают на фасаде здания обустройство специальных ниш, каждая из которых посвящена отдельной религии: ниша Русской Православной церкви, ниша Римско-католической церкви, буддистская ниша и т.д.

Смысловой сутью всего архитектурного ансамбля является скульптура ангела, выполненная по заказу в Италии. Ангел, высотой два метра, венчает купол крематория, который имеет 12 метров в диаметре:

Здесь ест верблюд по имени Фараон:

Колокол памяти:

В процессе проектирования ритуального здания крематория архитектору приходится решать две основные задачи обслуживания: создание системы, обеспечивающей нормальное прохождения по ней обслуживаемого потока и, в то же время, формирование обрядовой среды, наиболее полно оказывающей идейно-психологическое, духовно-нравственное воздействие на участников церемонии.

Кремационная печь:

Панель управления:

Новосибирский крематорий с вертолета:

loveopium.ru